Гарри Поттер и Орден Феникса
Шрифт:
— Отлично, — сказала профессор Грубль-Планк, и Кхембридж вверх по склону отправилась к замку.
В тот вечер Гарри ушёл от Кхембридж уже заполночь. Рука кровоточила так сильно, что на шарфе, которым Гарри её обмотал, проступили пятна. Гарри никак не думал застать кого-нибудь в такое время в общей гостиной, но оказалось, что там его дожидаются Рон и Гермиона. Гарри очень обрадовался — тем более, что Гермиона не стала читать морали, а наоборот, пожалела его.
— Вот, — она озабоченно подтолкнула к нему небольшую миску с жёлтой
Гарри окунул истекавшую кровью, пульсировавшую от боли руку в миску и мгновенно почувствовал облегчение. Косолапсус, громко мурлыкая, потёрся об его ноги, вскочил к нему на колени и улёгся там.
— Спасибо, — благодарно сказал Гарри, левой рукой почёсывая Косолапсуса за ушами.
— А я всё равно считаю, что ты должен пожаловаться, — буркнул Рон.
— Нет, — непреклонно мотнул головой Гарри.
— Если бы Макгонаголл про это узнала, она бы с ума сошла…
— Очень может быть, — равнодушно проговорил Гарри. — Но… сколько, по-твоему, времени потребуется Кхембридж, чтобы издать новый декрет — о том, что всякий, кто жалуется на главного инспектора, подлежит немедленному исключению из школы?
Рон хотел возразить и уже открыл было рот, но, не найдя аргументов, закрыл его, признав тем самым своё поражение.
— Она ужасная женщина, — очень тихо сказала Гермиона. — Ужасная. Знаешь, когда ты вошёл, я как раз говорила Рону… с ней надо что-то делать.
— Я предлагал яд, — мрачно поведал Рон.
— Нет… Я имею в виду, с тем, что она очень плохой преподаватель и из-за неё мы ничему не научимся, — пояснила Гермиона.
— А что мы можем с этим поделать? — зевнул Рон. — Поезд ушёл. Её уже взяли на работу, и она никуда не денется. Фудж об этом позаботится.
— Понимаете, — осторожно начала Гермиона, — я тут подумала… — Она боязливо покосилась на Гарри и продолжила: — подумала, что… наверное, пришло время, когда мы… должны сами о себе позаботиться.
— Как это «сами»? — с подозрением спросил Гарри, продолжая полоскать руку в маринаде.
— Ну… нам надо учиться защите от сил зла самим, — ответила Гермиона.
— С ума сошла, — простонал Рон. — Тебе что, уроков не хватает? Ты что, не видишь, что мы с Гарри и так не справляемся с домашними заданиями? А сейчас, между прочим, всего-навсего вторая неделя учебного года!
— Но ведь это гораздо важнее домашних заданий, — возразила Гермиона.
Рон и Гарри вытаращили на неё глаза.
— Вот уж не знал, что бывает что-то важнее домашних заданий! — воскликнул Рон.
— Не говори глупости, конечно, бывает, — сказала Гермиона, и Гарри похолодел, увидев, что её лицо озарилось вдохновением, сразу заставившем его вспомнить о П.У.К.Н.И. — Гарри сам сказал на первом уроке Кхембридж, что нам надо готовиться к тому, что нас ждёт в жизни, и учиться себя защищать. А если мы пропустим целый год…
— Сами мы не многому сможем научиться, — пробормотал Рон. — Можно, конечно, ходить в библиотеку и выискивать в книжках разные проклятия, можно даже, я думаю, попробовать их выполнить…
— Нет, к сожалению, время, когда мы
— Если ты имеешь в виду Люпина… — начал Гарри.
— Нет, нет, не Люпина, — замотала головой Гермиона. — У него масса дел в Ордене, и потом, с ним мы сможем видеться только в Хогсмёде, а этого совершенно не достаточно.
— А кого же тогда? — недоумённо нахмурился Гарри.
Гермиона очень глубоко вздохнула.
— Неужели непонятно? — спросила она. — Я имею в виду тебя, Гарри.
Повисло молчание. Оконные стёкла за спиной у Рона чуть дребезжали от лёгкого ночного ветерка. В камине плясали языки пламени.
— Меня? Чтобы я что? — непонимающе спросил Гарри.
— Чтобы ты учил нас защите от сил зла.
Гарри в изумлении уставился на неё. А затем повернулся к Рону, рассчитывая обменяться с ним тем утомлённо-досадливым взглядом, каким они всегда обменивались, когда Гермиона придумывала что-нибудь невообразимое про П.У.К.Н.И. Но, к своему ужасу, Гарри не заметил на лице Рона ни досады, ни утомления. Рон, нахмурив лоб, напряжённо что-то обдумывал. А потом сказал:
— Идея.
— Какая идея? — спросил Гарри.
— Про тебя, — ответил Рон. — Чтобы ты нас учил.
— Но…
Тут Гарри заулыбался, думая, что друзья решили над ним подшутить.
— Я же не учитель, я не могу…
— Гарри, по защите от сил зла ты — лучший ученик во всей параллели, — сказала Гермиона.
— Я? — Гарри заулыбался ещё сильнее. — Ничего подобного, ты гораздо лучше меня. На всех экзаменах…
— На самом деле, не на всех, — невозмутимо отвечала Гермиона. — В третьем классе — а это единственный год, когда у нас был нормальный учитель, который действительно знал предмет, — ты оказался лучше меня. И вообще, Гарри, я говорю не об экзаменах. Вспомни о том, что ты сделал!
— В смысле?
— Знаешь что, такой тупой учитель нам не нужен, — чуть улыбнувшись, сказал Рон Гермионе и повернулся к Гарри.
— Дай-ка вспомнить, — он скорчил рожу, изобразив глубоко задумавшегося Гойла. — Так… В первом классе…. ты спас философский камень от Сам-Знаешь-Кого…
— Мне просто повезло, — возразил Гарри, — я вовсе ничего не умел…
— Во втором классе, — перебил Рон, — ты убил василиска и уничтожил Реддля.
— Да, но… если бы не Янгус, я бы…
— В третьем классе, — ещё повысив голос, продолжал Рон, — ты одним махом отогнал штук этак сто дементоров…
— Сам знаешь, это была счастливая случайность, если бы не времяворот…
— А в прошлом году, — Рон почти кричал, — ты снова победил Сам-Знаешь-Кого…
— Да послушайте же! — вскричал Гарри, начиная сердиться на Рона и Гермиону за их снисходительные улыбки. — Выслушайте меня, хорошо? В ваших устах всё это звучит замечательно, но тем не менее — мне просто везло. В половине случаев я вообще не понимал, что делаю, я ничего не обдумывал, а делал то, что приходило в голову, и потом, почти всегда мне кто-то помогал…