Гарри Поттер и Потайная Комната
Шрифт:
«Да, – продолжал Малфой. – К счастью, они не много нашли. У отца есть несколько очень ценных предметов Темного Искусства. К счастью, у нас есть своя Потайная Комната под полом в гардеробной…»
«О-o», – произнес Рон. Малфой посмотрел на него. Гарри тоже. Рон рыжел. Кончики волос уже посветлели, нос медленно удлинялся – их час закончился, и Рон превращался в самого себя. И Гарри, видимо, тоже, судя по ужасу, внезапно появившемуся во взгляде Рона. Они оба вскочили на ноги.
«Лекарство для живота», – прохрюкал Рон, и без дальнейших объяснений они пронеслись через длинную гостиную
«Итак, это было небесполезно, – выдохнул Рон, закрывая за собой дверь. – Хотя мы так и не узнали, кто же предпринимает все эти нападения, но завтра я напишу папе, чтобы он проверил, что творится у Малфоев под полом в гардеробной». Гарри взглянул на собственное лицо в треснувшем зеркале. Это было его настоящее лицо. Он надел очки, а Рон постучал в дверь кабинки Эрмионы.
«Эрмионa, выходи, у нас есть новости».
«Уходите», – пропищала Эрмиона. Гарри с Роном посмотрели друг на друга.
«В чём дело? – спросил Рон.– Ты уже должна стать сама собой, мы…»
В этот момент из соседней кабинки выплыла Мрачная Миртл. Гарри ещё никогда не видел её такой счастливой.
«О-о-о-о, подождите, сейчас вы её увидите, – сказала она, – это ужасно…» Они услышали щелчок замка и увидели рыдающую Эрмиону с натянутой на голову мантией.
«Что случилось? – неуверенно произнес Рон. – У тебя всё ещё нос Миллисент или ещё что?» Эрмиона позволила мантии упасть, и Рон сел в раковину. Её лицо было покрыто чёрной шерстью, глаза стали жёлтыми, а из причёски торчали длинные заострённые уши.
«Это б-была к-кошачья шерсть, – заикаясь, простонала она, – У М-миллисент Б-балстроуд, должно быть, есть к-кошка. А зелье не п-предназначено для п-превращений в животных!»
«О-хо-xо», – вымолвил Рон.
«Тебя будут дразнить страшилищем», – довольно сказала Миртл.
«Всё нормально, Эрмиона, – оборвал её Гарри. – Мы отвёдем тебя в больничное крыло. Мадам Помфрей никогда не задает слишком много вопросов…» У них ушло немало времени, чтобы убедить Эрмиону выйти из туалета, а Мрачная Миртл подгоняла их и от души хохотала:
«Подождите, пока все не узнают, что у неё вырос хвост!»
Глава тринадцатая. Таинственный дневник
Эрмиона пролежала в больничном крыле несколько недель. По окончании рождественских каникул об её исчезновении ходили всевозможные слухи, потому что никто не сомневался, что на неё напали. Больничное крыло было забито учениками, которые хотели взглянуть на Эрмиону, но мадам Помфрей закрыла её кровать ширмой, понимая, как она себя чувствует с заросшим шерстью лицом.
Гарри и Рон навещали её каждый вечер. Когда начался семестр, они
«Если бы у меня выросли усы, уж я бы отдохнул от учебы», – сказал однажды Рон, вываливая стопку книг на столик Эрмионы.
«Не говори ерунды, Рон, не могу же я отстать от остальных, – живо ответила Эрмиона. Она была в хорошем настроении, потому что шерсть уже сошла, а глаза постепенно становились коричневыми. – Не думаю, чтобы у вас появились новые идеи», – шёпотом, чтобы не слышала мадам Помфрей, добавила она.
«Никаких», – угрюмо подтвердил Гарри.
«А я был так уверен, что это Малфой», – наверное уже в сотый раз повторил Рон.
«Что это?» – спросил Гарри, указывая на что-то золотое, выглядывающее из-под подушки Эрмионы.
«Это только пожелание о скором выздоровлении», – сказала Эрмиона, поспешно стараясь спрятать открытку, но Рон оказался быстрее. Он вытащил её, открыл и прочёл вслух:
«Для мисс Грангер, с пожеланием наискорейшего выздоровления, от вашего беспокоящегося учителя – профессора Гилдероя Локхарта, Кавалера Ордена Мерлина Третьего Класса, Почетного Члена Лиги Защиты от Тёмных Сил, Пятикратного Обладателя Самой Очаровательной Улыбки от Колдовского Еженедельника».
Рон, сморщив нос, взглянул на Эрмиону:
«И с этим под подушкой ты спишь?» Но ответить Эрмионе не пришлось, так как мадам Помфрей пришла с очередной дозой лекарства и выставила мальчиков из палаты.
«Может быть, этот Локхарт самый ловкий парень на свете?» – спросил Рон у Гарри, пока они поднимались по лестнице в гриффиндорскую башню. Когда сегодня Снэйп выдал им задание на дом, Гарри решил, что успеет закончить его как раз к шестому классу. Рон открыл рот, чтобы сказать, как он жалеет, что не спросил у Эрмионы, сколько крысиных хвостиков нужно добавить в средство для отращивания волос, как вдруг до их ушей донёсся возмущенный вопль.
«Это Филч», – пробормотал Гарри, когда они торопливо поднялись по лестнице и остановились:
«Думаешь, ещё на кого-нибудь напали?» – спросил Рон. Они замерли, прислушиваясь к сердитым воплям Филча:
«Ещё больше работы! Всю ночь драить полы, как будто мне больше нечем заняться! Всё, это последняя капля, я иду к Дамблдору…» Его шаги прогромыхали по невидимому коридору, и они услышали, как вдалеке хлопнула дверь.
Друзья посмотрели за угол. Это был тот самый коридор, где Филч стоял на посту с того самого дня, когда атаковали Миссис Норрис. Они увидели, отчего он так разорался. Из туалета Мрачной Миртл всё ещё текла вода, огромная лужа затопила уже полкоридора. Теперь, когда стихли крики Филча, они услышали вопли Миртл, подхваченные эхом.
«Что там с ней ещё произошло?» – полюбопытствовал Рон.
«Пошли посмотрим», – предложил Гарри, и, подняв мантии, они пересекли растёкшуюся лужу, подошли к двери, на которой висела табличка: «НЕ РАБОТАЕТ», и, как всегда, не обращая на неё внимания, вошли. Мрачная Миртл плакала, наверное, ещё громче и сильнее, чем когда-либо. Она, как обычно, пряталась в собственном туалете. Здесь было темно, потому что бурный поток слез потушил все свечи, попутно намочив стены и пол.
«Что случилось, Миртл?» – поинтересовался Гарри.