Гарри Поттер и Потайная Комната
Шрифт:
«Разоружармус!» – так же, как и Снэйп, когда тот обезоружил Локхарта. Дневник вылетел из руки Малфоя и поднялся в воздух. Рон, широко улыбаясь, поймал его.
«Гарри! – закричал Перси. – Никаких заклинаний в коридорах. Я вынужден буду об этом доложить!» Но Гарри было всё равно, он всё же взял верх над Малфоем, пусть это и стоило пяти очков Гриффиндору. Малфой побелел от ярости, а когда Джинни проходила мимо него к дверям класса, он громко прокричал:
«Я думаю, Поттеру не понравилась твоя валентинка!» Джинни закрыла лицо руками и убежала в класс. Рыча, Рон тоже достал свою палочку, но Гарри его остановил.
Гарри пошёл спать раньше, чем все остальные. Отчасти потому, что Фред и Джордж уже достали его, в очередной раз напевая:
«Как кожа жабы его глаза зелёные…», а отчасти оттого, что он хотел ещё раз проверить дневник Ребуса, хотя знал, что Рон не одобрил бы его намерение, считая это пустой тратой времени.
Гарри сел на свою кровать и пролистал чистые страницы, ни на одной из которых не было и следа чернил. Он достал новую баночку чернил, опустил туда перо и сделал кляксу на первой странице. Чернила ярко блеснули на бумаге, а потом исчезли, как будто страница их впитала. Удивлённый, Гарри в очередной раз макнул перо в чернила и написал:
«Меня зовут Гарри Поттер». Слова вспыхнули и исчезли без следа. Потом произошло нечто. Прямо на странице, словно его же собственными чернилами, появились слова, которых он никогда не писал:
«Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Ребус. Как ты нашёл мой дневник?»
Эти слова тоже исчезли, но только после того, как Гарри начал царапать ответ:
«Кто-то хотел спустить его в унитаз». Он с нетерпением ждал ответа Ребуса.
«Хорошо, что я записал свои воспоминания не с помощью чернил. Я всегда знал, что найдутся люди, которые не захотят читать мой дневник».
«Что ты имеешь в виду?» – удивился Гарри.
«Я имею в виду, что в этом дневнике записаны воспоминания об ужасных событиях. Событиях, которые замалчивались. Событиях, которые происходили в школе колдовства и волшебства Хогвартс».
«Именно здесь я сейчас и нахожусь, – быстро написал Гарри. – Я в Хогвартсе, и здесь происходят ужасные вещи. Ты что-нибудь знаешь о Потайной Комнате?»
Его сердце часто забилось. Ответ Ребуса последовал мгновенно, почерк его стал неровным, как будто он торопился рассказать всё, что знал:
«Конечно, я знаю о Потайной Комнате. В мои дни нам говорили, что это лишь легенда, и она не существует. Но это была ложь. Когда я учился в пятом классе, Комната была открыта, и монстр напал на нескольких учеников, пока не убил одного. Я поймал человека, который открыл комнату, его исключили, но директор, профессор Диппет, считал позором, что такое происходит в Хогвартсе, и запретил мне рассказывать правду. Всем объявили, что девочка погибла в результате несчастного случая. Они вручили мне красивую блестящую награду за мои труды и предупредили, чтобы я молчал, как рыба. Но я знал, что это может случиться ещё раз. Монстр всё ещё был жив, а тот человек, который смог освободить
«Сейчас это повторяется. Было уже три нападения, и никто не знает, кто за этим стоит. Кто это был в тот раз?»
«Если хочешь, я могу тебе показать, – последовал ответ Ребуса. – Тебе не нужно будет просить меня поклясться в этом. Я возьму тебя в свои воспоминания о той ночи, когда я поймал его». Гарри заколебался, его перо зависло над дневником. Что Ребус имел ввиду? Как мог Гарри попасть в чьи-то воспоминания? Он нервно взглянул на дверь спальни, в которой становилось темно. Когда он вновь посмотрел на дневник, там уже вырисовывались новые слова:
«Давай я тебе покажу».
Гарри задумался на долю секунды и написал две буквы:
«ОК».
Страницы дневника начали перелистываться, словно от ветра, и остановились посреди июня. Гарри увидел, что листик 13-го июня стал превращаться в маленький экран телевизора. Руки Гарри дрожали, он придвинул книгу, чтобы заглянуть в маленькое окошко, и, не успев понять, что произошло, нырнул в открытую страницу, в водоворот цвета и тьмы.
Спустя некоторое время он почувствовал под ногами землю, и размытые очертания вокруг внезапно стали чёткими. Он сразу определил, где находится. Это была круглая комната со спящими портретами – кабинет Дамблдора, но за столом сидел не Дамблдор, а морщинистый, седой, почти лысый волшебник и читал при свете свечи письмо. Гарри раньше никогда не видел этого человека.
«Простите меня, – дрожащим голосом сказал он. – Я не хотел вас беспокоить…»
Но волшебник не взглянул на него. Он продолжал читать, слегка хмурясь. Гарри приблизился к столу и, заикаясь, произнес:
«Гм… Ну, я пойду, можно?» Волшебник его не замечал. Казалось, он его даже не слышит. Подумав, что волшебник, очевидно, глухой, Гарри повысил голос.
«Извините, что я вас побеспокоил», – почти прокричал Гарри. Волшебник со вздохом отложил письмо, встал, прошел мимо Гарри, даже не взглянув на него, и раздвинул шторы. Небо в окне было рубиново-красным; видимо, солнце садилось. Волшебник вернулся за стол, сел и сложил ладони, наблюдая за дверью.
Гарри огляделся. Ни феникса Фокса, ни серебряных украшений. Это был Хогвартс, каким его знал Ребус, и это означало, что этот неизвестный волшебник – директор, но не Дамблдор, – а он, Гарри, был немногим более чем привидение, он был невидим для людей, живших пятьдесят лет тому назад. И тут в дверь постучали.
«Войдите», – тихо сказал старый волшебник. В комнату, снимая шляпу, вошёл мальчик, на вид лет шестнадцати. На его груди сиял серебряный значок префекта. Он был выше Гарри, но у него были такие же чёрные, как смоль, волосы.
«А, Ребус», – сказал директор.
«Вы хотели меня видеть?» – спросил Ребус. Похоже, он волновался.
«Садись, – сказал Диппет. – Я только что прочёл твоё письмо».
«А-а», – произнёс Ребус. Он сел и сжал ладони.
«Мой дорогой мальчик, – добрым голосом произнёс Диппет. – Я не могу разрешить тебе остаться в школе на всё лето. Ты, видимо, не хочешь поехать домой на каникулы?»
«Нет, – тут же ответил Ребус. – Я с удовольствием останусь в Хогвартсе вместо того, чтобы возвращаться в этот… в этот…»