Гарри Поттер и Принц-полукровка ( перевод Народный)
Шрифт:
— Положим, конспиратор из тебя никудышный — Борджин в несколько секунд раскусил, зачем ты явилась, и, уж конечно, не собирался ни о чём откровенничать. И вообще, Малфой мог позже прислать кого-нибудь за ожерельем…
— Достаточно! — прервала перепалку Мак-Гонагалл, не дав разъярённой Эрмионе даже рта раскрыть. — Поттер, я признательна вам за информацию, однако нельзя обвинять мистера Малфоя только потому, что он заходил в магазин, где, вероятно, было куплено проклятое ожерелье. На этом основании можно
— Во-во, и я то же говорил, — пробормотал Рон.
— Кроме того, в нынешнем году мы ввели строгие меры безопасности. Я не верю, что ожерелье могло бы попасть в школу без нашего ведома…
— Но…
— …и, к тому же, — продолжила Мак-Гонагалл, завершая дискуссию, — мистер Малфой не был сегодня в Хогсмиде.
Гарри вытаращился на декана, разом растеряв весь запал.
— Откуда вы знаете, профессор?
— Драко Малфой отрабатывал у меня взыскание, потому что второй раз кряду не выполнил домашнее задание по Преобразованию. Итак, спасибо, что поделились своими подозрениями, Поттер, — подытожила Мак-Гонагалл, вставая из-за стола, — но мне нужно подняться в больничное крыло и посмотреть, как там Кэти Белл. Всего доброго!
Декан распахнула дверь своего кабинета, и друзьям не оставалось ничего другого, как молча проследовать к выходу.
Гарри сердился на друзей за то, что они приняли сторону Мак-Гонагалл, но когда те начали обсуждать случившееся, волей-неволей поддержал разговор.
— Как думаешь, кому оно предназначалось? — спросил Рон по дороге в гриффиндорскую гостиную.
— Кто знает, — откликнулась Эрмиона. — Но кем бы он ни был, бедолага спасся просто чудом. Пакет невозможно открыть, не прикоснувшись к ожерелью.
— Оно могло предназначаться кому угодно, — сказал Гарри. — Например, Дамблдору — Пожиратели смерти спят и видят, как бы от него избавиться; он, пожалуй, одна из главных целей. Или Хорохорну — по мнению нашего директора, он очень нужен Волдеморту и Пожирателям явно не нравится, что профессор принял сторону Дамблдора. Или…
— Или тебе, — взволнованно закончила Эрмиона.
— Ну, это вряд ли, — возразил Гарри. — Тогда Кэти просто повернулась бы и отдала пакет мне. Я шёл за ней всю дорогу от «Трёх мётел». Гораздо разумнее передать свёрток вне Хогвартса, особенно с учётом Филча, обыскивающего всех входящих и выходящих. Странно, почему Малфой велел Кэти принести пакет в замок?
— Гарри, Малфоя не было сегодня в Хогсмиде! — воскликнула Эрмиона, топнув от досады ногой.
— Значит, у него есть сообщник, — не унимался Гарри. — Крабб или Гойл… или, предположим, какой-нибудь Пожиратель смерти. Теперь, когда Драко вступил в их ряды, у него найдутся дружки покруче Крабба с Гойлом…
Эрмиона и Рон обменялись взглядами, ясно говорившими, что продолжать этот спор не стоит.
— Диллигрот , — решительно произнесла Эрмиона, когда друзья добрались до Толстушки.
Портрет отодвинулся, пропуская ребят в гостиную. В комнате толпились ученики и пахло влажной
— Если подумать, нападение не так уж хорошо обмозговали, — заметил Рон, привычно сгоняя первоклашку с кресла возле камина, дабы водрузиться туда самому. — Проклятье даже не проникло в школу. Забыли сделать поправку на дурака.
— Верно, — согласилась Эрмиона, спихивая Рона с кресла и предлагая первоклашке вернуться на насиженное местечко. — Не похоже, что план разрабатывали в деталях.
— Когда это Малфой был великим мыслителем? — фыркнул Гарри.
Рон и Эрмиона промолчали.
Глава тринадцатая. Загадочный Ребус
Кэти перевели в Лечебницу магических недугов и травм имени святого Мунго на следующий день. Тем временем новость о поразившем её проклятии, хотя и без особых подробностей, разнеслась по школе. И, похоже, никто, кроме Гарри, Рона, Эрмионы и Линн, и не догадывался о том, что намеченной целью была отнюдь не Кэти.
— Конечно, ещё Малфой всё знает, — напомнил Гарри друзьям, взявшим моду прикидываться глухими всякий раз, когда он затрагивал тему «Малфой-Пожиратель-смерти».
Гарри не был уверен, вернётся ли Дамблдор — где бы он ни был — к вечернему уроку в понедельник, однако предполагать обратное у него не было оснований; в восемь часов он пришёл к директорскому кабинету, постучал — и получил разрешение войти. Дамблдор сидел с непривычно усталым видом; его рука была всё такой же чёрной и обожжённой, как и летом, но, приглашая ученика садиться, он улыбнулся. Думоотвод опять стоял на письменном столе, бросая на потолок серебристые отблески света.
— У тебя выдались нелёгкие дни, пока я отсутствовал, — заметил Дамблдор. — По-моему, несчастье с Кэти произошло у тебя на глазах.
— Да, сэр. Как она?
— Всё ещё неважно, хотя ей сравнительно повезло. Оказалось, что она коснулась ожерелья крошечным участком кожи: в её перчатке была почти незаметная дырочка. Если бы она надела его или даже просто взялась за него голой рукой, то, вероятнее всего, умерла бы сразу. К счастью, профессору Снэйпу хватило сноровки, чтобы предотвратить быстрое распространение проклятья…
— А почему он? — тут же спросил Гарри. — Почему не мадам Помфрей?
— Каков наглец! — донёсся ленивый голос с одного из портретов на стене, и, казалось, дремавший на своём месте Финеас Найджелус Блэк — прапрадедушка Сириуса — вдруг поднял голову. — В своё время я бы не позволил учащемуся критиковать порядки в Хогвартсе.
— Спасибо за напоминание, Финеас, — примирительно произнёс Дамблдор. — Гарри, профессор Снэйп знает намного больше о Тёмных искусствах, чем мадам Помфрей. В любом случае, персонал Лечебницы святого Мунго каждый час сообщает мне о состоянии Кэти, и я надеюсь, что со временем она полностью поправится.