Гарри Поттер и узник Азкабана
Шрифт:
— А потом я увидел Питера на фотографии… понял, что он в «Хогварце», там же, где и Гарри… идеальная позиция, чтобы начать действовать, как только до его ушей дойдут слухи, что силы зла вновь набирают влияние…
Петтигрю тряс головой и беззвучно шевелил губами, но не сводил глаз с Блэка, как загипнотизированный.
— … он был готов к нападению в любой момент, как только удостоверится, что у него есть союзники… был готов выдать последнего из Поттеров. Если бы он выдал Гарри, то кто бы посмел утверждать, что он предал Вольдеморта? Нет, его бы приняли с распростёртыми
— Теперь вы видите, я обязан был что-то предпринять. Я — единственный, кому было известно, что Питер жив… Гарри вспомнил слова мистера Уэсли: «Стражники утверждают, что он разговаривает во сне. И всегда одно и то же: „Он в „Хогварце“… «В моём мозгу словно зажёгся свет, и дементоры не могли его погасить… это опять-таки не была счастливая мысль… Это была навязчивая идея… но она давала мне силы, проясняла сознание. Однажды вечером, когда мне принесли еду, я выскользнул в дверь… в виде собаки… Им гораздо труднее ощущать эмоции животных… они растерялись. Я был тощий, ужасно тощий… такой тощий, что смог пролезть между прутьями решётки… Потом — в виде собаки — доплыл до большой земли… отправился на север… оставаясь собакой, проник на территорию «Хогварца“. С тех пор я живу в лесу. Я вышел оттуда только один раз, посмотреть матч. Ты летаешь так же хорошо, как и твой отец, Гарри… Он посмотрел на Гарри, и тот не отвёл взгляда.
— Верь мне, — надтреснутым голосом попросил Блэк. — Верь мне, Гарри. Я не предавал Лили и Джеймса. Я бы умер, но не предал их.
И тут наконец Гарри поверил ему. У него перехватило дыхание, он не мог говорить, но кивнул.
— Нет! Петтигрю упал на колени — как будто кивок Гарри означал для него смертный приговор. Не вставая, он пополз вперёд, пресмыкаясь, протянув перед собой сложенные, будто в молитве, ладони.
— Сириус… это же я… Питер… твой друг… ты не можешь… Блэк пнул ногой, и Петтигрю отскочил.
— Не трогай мою робу, она и без того грязная, — бросил Блэк.
— Рем! — пищаще воззвал Петтигрю, повернувшись к Люпину, извиваясь перед ним в мольбе. — Ты же не веришь в это… Разве Сириус не сказал бы тебе, что они изменили план?
— Не сказал бы, если бы подозревал, что я могу оказаться шпионом, Питер, — ответил Люпин. — Полагаю, ты именно по этой причине не говорил мне, Сириус? — как бы между прочим спросил он поверх головы Петтигрю.
— Прости, Рем, — повинился Блэк.
— Не извиняйся, Мягколап, дружище, — Люпин начал закатывать рукава. — И сам прости меня за то, что я считал шпионом тебя.
— О чём речь, — Тень, даже не тень, а привидение улыбки скользнуло по измождённому лицу Блэка. Он тоже стал закатывать рукава. — Убьём его вместе?
— Думаю, да, — сурово отозвался Люпин.
— Вы не сможете… не можете… — задохнулся от ужаса Петтигрю. И метнулся к Рону.
— Рон… разве я не был хорошим другом… хорошим питомцем? Ты ведь не дашь им убить меня? Ты ведь на моей стороне? Но Рон взирал на Петтигрю с непередаваемым отвращением.
— И я ещё разрешал тебе спать в моей кровати! — воскликнул он.
— Добрый мальчик… добрый хозяин… — Петтигрю пополз к Рону, — ты не позволишь им сделать
— Если крыса из тебя получилась лучше, чем человек, этим не стоит хвастаться, Питер, — режущим голосом заметил Блэк. Рон, ещё сильнее побледнев от боли, отдернул сломанную ногу от Петтигрю. Петтигрю развернулся на коленях, споро проковылял к Гермионе и схватил подол её робы.
— Добрая девочка… умная девочка… ты… ты не позволишь им… Помоги мне… Гермиона вырвала подол из цепких ручек Петтигрю и в ужасе отшатнулась к стене. Петтигрю, дрожащий всем телом, повернул голову к Гарри.
— Гарри… Гарри… ты так похож на своего папу… так похож…
— КАК ТЫ СМЕЕШЬ ОБРАЩАТЬСЯ К ГАРРИ? — взревел Блэк — КАК ТЫ СМЕЕШЬ СМОТРЕТЬ ЕМУ В ГЛАЗА? КАК СМЕЕШЬ УПОМИНАТЬ ПРИ НЁМ ДЖЕЙМСА?
— Гарри, — прошептал Петтигрю и пополз к мальчику, протягивая руки. — Гарри, Джеймс не хотел бы моей смерти… Джеймс понял бы меня… Он проявил бы милосердие… Блэк и Люпин подошли к Петтигрю, схватили его за плечи и швырнули на пол. Петтигрю сидел, сжавшись от страха, умоляюще подняв глаза.
— Ты продал Лили с Джеймсом Вольдеморту, — сказал Блэк. Он тоже дрожал всем телом. — Ты не отрицаешь этого? Петтигрю разразился слезами. Он представлял собой омерзительное зрелище — огромный, лысеющий младенец, корчущийся на полу.
— Сириус, Сириус, а что мне оставалось делать? Чёрный Лорд… ты даже не представляешь… у него есть такое оружие, о котором ты представления не имеешь… Я испугался, Сириус, я никогда не был храбрецом, как ты или Рем или Джеймс. Я не хотел, чтобы так вышло… Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут заставил меня…
— НЕ ЛГИ! — прогрохотал голос Блэка. — ТЫ СНАБЖАЛ ЕГО ИНФОРМАЦИЕЙ ЦЕЛЫЙ ГОД ПЕРЕД ГИБЕЛЬЮ ЛИЛИ И ДЖЕЙМСА! ТЫ БЫЛ ЕГО АГЕНТОМ!
— Он… он побеждал повсюду! — задохнулся Петтигрю. — Ч… чего бы я добился, если бы отказался?
— Чего бы ты добился, если бы стал бороться с самым страшным из когда-либо существовавших злодеев? — Лицо Блэка горело жестокой яростью. — Спас бы невинные жизни, Питер!
— Ты не понимаешь! — заскулил Петтигрю. — Он бы убил меня, Сириус!
— ЗНАЧИТ, НАДО БЫЛО УМЕРЕТЬ! — кричал Блэк. — УМЕРЕТЬ, А НЕ ПРЕДАВАТЬ СВОИХ ДРУЗЕЙ! СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО И МЫ БЫ СДЕЛАЛИ РАДИ ТЕБЯ! Блэк и Люпин стояли плечом к плечу, подняв палочки.
— Ты должен был понимать, — спокойно произнёс Люпин, — что, если Вольдеморт не убьёт тебя, то убьём мы. Прощай. Гермиона закрыла лицо ладонями и отвернулась к стене.
— НЕТ! — заорал Гарри. Он выбежал вперёд и загородил собой Петтигрю, глядя прямо в нацеленные палочки. — Вы не можете убить его, — сказал он еле слышно, — не можете. Оба, и Блэк, и Люпин, были потрясены.
— Гарри, из-за этого жалкого червя у тебя нет родителей, — рявкнул Блэк. — Этот кусок дерьма спокойно бы смотрел, как ты умираешь, и пальцем бы не пошевелил. Ты слышал его признание. Его вонючая шкура для него дороже всей твоей семьи.
— Я знаю, — Гарри задыхался от волнения. — Но давайте отведём его в замок. Передадим его дементорам… Его посадят в Азкабан… только не убивайте его.