Гарри Поттер. Полная коллекция

Роулинг Джоан Кэтлин

– Я знаю, кто вы! – встрял Рон. – Мне братья рассказывали. Вы – Почти Безголовый Ник!

– Я бы предпочел, чтобы меня называли сэром Николасом де Мимси… – холодно начал призрак, но его перебил Шеймас Финниган:

– Почти Безголовый? Как это – почти безголовый?

Сэр Николас сделался недоволен – разговор, с его точки зрения, пошел не в ту сторону.

– А вот так! – огрызнулся он, схватил себя за левое ухо и дернул. Голова откинулась на левое плечо, как на петлях. Очевидно, кто-то рубил сэру Николасу голову, но не довел дело до конца. Очень довольный

тем, как всех напугал, Почти Безголовый Ник водрузил голову на место, прокашлялся и сказал: – Итак, новые гриффиндорцы! Надеюсь, уж с вами-то мы выиграем кубок? «Гриффиндор» так давно не выигрывал. Слизеринцы получают кубок уже шесть лет подряд! Кровавый Барон стал совершенно невыносим – у него резиденция в «Слизерине».

Гарри посмотрел: за столом «Слизерина» маячило чудовищное привидение с пустыми глазницами, изможденным лицом и в одеждах, запятнанных серебристой кровью. Сидело оно рядом с Малфоем, и тот, с удовольствием заметил Гарри, был отнюдь не в восторге от подобного соседства.

– А чего это он весь в крови? – жадно полюбопытствовал Шеймас.

– Я не уточнял, – тактично ответил Почти Безголовый Ник.

Когда все наелись, остатки пищи словно испарились с тарелок, и посуда вновь заблистала чистотой. Спустя мгновение появился десерт: глыбы мороженого всех мыслимых сортов и вкусов, яблочные пироги, пирожные с патокой, шоколадные эклеры, пончики с вареньем, фруктовые бисквиты, клубника, желе, рисовый пудинг…

Пока Гарри набивал рот паточным пирожным, разговор зашел о родных.

– Я полукровка, – объявил Шеймас. – У меня папа мугл. Мама не признавалась, что ведьма, пока они не поженились. Вот он припух.

Все засмеялись.

– А ты, Невилл? – поинтересовался Рон.

– Меня воспитывала бабушка, она ведьма, – сказал Невилл. – А про меня думали, что я стопроцентный мугл. Двоюродный дедушка Элджи все пытался меня как-нибудь подловить и заставить колдовать – однажды столкнул с пирса в Блэкпуле, я чуть не утонул, – но ничего не получалось, пока мне не исполнилось восемь. Дедушка Элджи пришел в гости, взял меня за ноги и вывесил из окна на втором этаже. А тут двоюродная бабушка Инид дала ему меренгу, и он нечаянно меня отпустил. Но я отскочил от земли, как мячик, – проскакал через весь сад до самой дороги. Все так радовались, бабушка плакала, прямо не знала, куда деваться от счастья. Видели бы вы их лица, когда меня сюда приняли, – они думали, во мне магии не хватит. Дедушка Элджи был так доволен, что купил мне жабу.

Перси Уизли и Гермиона по другую сторону от Гарри разговаривали об учебе: – Надеюсь, занятия начнутся сразу, и мне главное – превращения одного в другое, хотя, конечно, это вроде бы трудно…

– Начнете вы с элементарного: спички – в иголки, такие вот штуки…

Гарри разморило. Он посмотрел на Высокий стол. Огрид от души хлебал из кубка. Профессор Макгонаголл разговаривала с Альбусом Думбльдором. Профессор Страунс в своем нелепом тюрбане беседовал с другим преподавателем – крючковатый нос, сальные волосы, землистое лицо.

Все случилось внезапно. Носатый преподаватель глянул Гарри прямо в глаза поверх тюрбана профессора Страунса – и шрам на лбу пронзила обжигающая боль.

– Ай! – Гарри схватился за лоб.

– Что такое? – встревожился Перси.

– Н-ничего.

Боль мгновенно прошла. А вот впечатление не проходило – неизвестному учителю Гарри явно не понравился.

– Кто это разговаривает с профессором Страунсом? – спросил Гарри у Перси.

– А, ты уже знаешь Страунса? Неудивительно, что он нервничает: это же профессор Злей! Преподает зельеделие, но не по доброй воле: он давно метит на место Страунса, это все знают. Злей у нас близко знаком с силами зла.

Гарри еще понаблюдал за Злеем, но тот больше на

него не смотрел.

Наконец испарились и десерты, а профессор Думбльдор снова встал. Зал смолк.

– Э-хем… Еще несколько слов, раз уж все, так сказать, политы и удобрены… Перед началом семестра хочу напомнить некоторые правила. Первоклассникам следует знать, что лес вокруг замка под запретом для всех учащихся без исключения. Об этом также не помешает вспомнить некоторым старшим ученикам. – Думбльдор сверкнул глазами на близнецов Уизли. – Кроме того, наш смотритель мистер Филч просил напомнить, что в коридорах на переменах применение магии запрещено. Далее: набор в команды по квидишу состоится на второй неделе семестра. Желающие играть за свой колледж должны обратиться к мадам Самогони. И наконец, предупреждаю, что в этом году вход на третий этаж в правом крыле воспрещен для всех, кто не желает умереть крайне мучительной смертью.

Гарри засмеялся, но поддержали его немногие.

– Он серьезно?

– Должно быть, – нахмурился Перси, не сводя глаз с Думбльдора. – Странно, обычно он объясняет, почему нельзя. Например, в лесу полно опасных чудищ, это все знают… Уж старостам-то мог бы сказать…

– А теперь, прежде чем отправиться на боковую, мы споем школьный гимн! – воскликнул Думбльдор.

Гарри заметил, что улыбки на лицах остальных преподавателей застыли.

Думбльдор тряхнул волшебной палочкой – легонько, будто прогонял с нее непрошеную муху, – и из палочки вылетела длинная золотая лента. Она взмыла над столами и зазмеилась, складываясь в слова.

– Выберите каждый свой любимый мотив, – сказал Думбльдор, – и – поехали!

И вся школа вразнобой затянула:

Хогварц, Хогварц, Хогги-Вогги-Хогварц,

Научи-и-и-и нас колдовать,

Пусть мы стары, пусть мы лысы

Иль юнцы мы белобрысы,

Всем нам очень пригодится

над наукой пострадать.

Знания у нас не густо, в головах

темно и пусто —

Тараканы, мыши, мухи, с паутиною на ухе,

Научи нас тем наукам, что никак

нельзя не знать,

Все, что знали, но забыли,

помогай нам вспоминать.

Постарайся нам помочь, а за это день и ночь

Обещаем мы учиться, мозг

почаще напрягать.

Все закончили петь в разное время. В конце концов остались только двойняшки Уизли, которые тянули слова под очень медленный похоронный марш. Думбльдор до последнего дирижировал им волшебной палочкой, а когда они допели, аплодировал громче всех.

– Ах, музыка, – сказал он, промакивая глаза. – Магия посильнее всего, чем мы тут занимаемся! Ну а сейчас – спать! Кыш!

Сквозь оживленную толпу первоклассники-гриффиндорцы вслед за Перси пошли из Большого зала вверх по мраморной лестнице. Ноги у Гарри налились свинцом – на сей раз оттого, что он наелся и устал. Ему так хотелось спать, что он уже ничему не удивлялся – ни тому, что люди на портретах в коридорах шептались и показывали на первоклашек пальцами, ни тому, что Перси порой вел их через двери, спрятанные за отодвигающимися панелями и стенными гобеленами… Зевая и волоча ноги, все карабкались по лестницам; стоило Гарри задуматься, долго ли еще идти, процессия замерла.