Гарри Поттер. Полная коллекция

Роулинг Джоан Кэтлин

– Отличная мысль! – обрадовался Рон. – Как тебе, Огрид?

В конце концов тот согласился послать Чарли сову, посоветоваться.

Следующая неделя тянулась невозможно долго. В среду вечером Гермиона и Гарри одни сидели в гостиной, остальные давно разошлись спать. Часы на стене едва пробили полночь, когда из дыры за портретом появился Рон, на ходу стаскивая плащ-невидимку. Он вернулся от Огрида – помогал ему кормить Норберта, который теперь целыми корзинами ел дохлых крыс.

– Он меня

укусил! – пожаловался Рон и показал руку, обернутую окровавленным носовым платком. – Я теперь неделю перо не смогу держать! Говорю вам, этот дракон – жуть морская, а послушать, как кудахчет над ним Огрид, – это пушистый белый кролик! Тот меня укусил, а Огрид меня же и отругал, чтобы я не пугал малютку. А когда я уходил, он пел этому чучелу колыбельную.

В темное окно осторожно постучали.

– Хедвига! – Гарри вскочил и впустил сову. – Принесла ответ от Чарли!

И три головы склонились над посланием:

Дорогой Рон!

Как поживаешь? Спасибо за письмо – я буду очень рад взять норвежского зубцеспина, вот только доставить его сюда будет нелегко. Пожалуй, разумнее всего передать дракона с моими друзьями, которые на следующей неделе собирались ко мне в гости. Главное, чтобы их не застукали с запрещенным животным.

Не могли бы вы принести зубцеспина на самую высокую башню в субботу в полночь? Они будут ждать вас там и заберут дракона ночью, чтобы никто не увидел.

Пришлите ответ как можно скорее.

Всем привет,Чарли

Они переглянулись.

– У нас есть плащ-невидимка, – сказал Гарри. – Вряд ли это будет очень сложно – плащ большой, двое из нас вместе с Норбертом поместятся.

И друзья с ним согласились, что лишний раз подтверждает, до чего неудачной выдалась последняя неделя. Они готовы были на все, лишь бы избавиться от Норберта – и от Малфоя.

Однако случилась закавыка. К утру укушенная рука Рона распухла вдвое. Рон опасался идти к мадам Помфри: вдруг та узнает укус дракона? Но к полудню выбора не осталось. Укус зловеще позеленел. Видимо, зубки у Норберта были ядовиты.

Под вечер Гарри и Гермиона прибежали в лазарет проведать Рона – он был в ужасном состоянии.

– Это не только из-за руки, – прошептал он. – Хотя болит так, будто вот-вот отвалится. Но Малфой сказал мадам Помфри, что хочет одолжить у меня одну книгу, она его впустила, а он надо мной потешался. И все угрожал, что расскажет, кто меня на самом деле укусил… Я-то ей сказал, что собака, но она, похоже, все равно не поверила… Зря я с ним подрался на стадионе, теперь он мне мстит.

Гарри с Гермионой попытались его успокоить.

– В субботу в полночь все будет позади, – сказала Гермиона, но Рона это нисколько не утешило. Наоборот, он рывком сел на постели, весь в поту.

– В субботу в полночь! – хрипло простонал он. – Нет! Ой

нет! Я только что вспомнил: письмо от Чарли лежало в книжке, которую взял Малфой! Теперь он знает, что мы вывозим Норберта.

Ни Гарри, ни Гермиона ответить не успели. Вошла мадам Помфри и выгнала их – мол, больной нуждается в отдыхе.

– Передумывать поздно, – сказал Гарри Гермионе. – У нас нет времени посылать Чарли еще одну сову, и это, скорее всего, единственный шанс избавиться от Норберта. Придется рискнуть. Но у нас все-таки есть плащ-невидимка – Малфой-то про него не знает.

Они пришли к Огриду с отчетом о новостях. Клык сидел возле хижины с перевязанным хвостом, а Огрид разговаривал с ними через окно.

– Не могу впустить, – пропыхтел он. – У Норберта переходный возраст, но я с ним слажу.

Услышав про письмо от Чарли, Огрид чуть не заплакал – хотя, возможно, лишь потому, что Норберт как раз тяпнул его за ногу.

– У-у-у-ух! Ничего, ничего, башмак прокусил – играется. Несмышленыш еще, понимаете?

Несмышленыш колотил хвостом по стене хижины так, что дрожали стекла. Гарри и Гермиона возвращались в замок с одной мыслью – скорей бы суббота.

Пожалуй, они пожалели бы Огрида – тот тяжело расставался с Норбертом, – если бы меньше переживали из-за всего, что им предстояло. Ночь была темной, пасмурной, и они слегка опоздали: пришлось ждать, пока из вестибюля не уберется Дрюзг, игравший сам с собой в сквош.

Огрид заботливо упаковал Норберта в большой деревянный ящик.

– Я там и крыс ему положил, и бренди на дорожку, – глухо пробубнил Огрид. – И плюшевого мишку любимого.

В ящике что-то затрещало – кажется, мишке отрывали голову.

– До свиданья, Норберт! – всхлипнул Огрид. Гарри и Гермиона укрыли ящик плащом-невидимкой и спрятались сами. – Мамочка тебя никогда не забудет!

Как удалось донести ящик до замка, они и сами не поняли. Полночь неуклонно приближалась, а они упорно тащили Норберта вверх по мраморной лестнице вестибюля и дальше, по темным коридорам. Вверх по еще одной лестнице, и еще… даже короткий путь, недавно открытый Гарри, не слишком помог.

– Почти пришли! – пропыхтел Гарри, когда они ступили в переход под самой высокой башней замка.

Что-то мелькнуло впереди, и они чуть не выронили ящик. Забыв о том, что невидимы, они отшатнулись глубже в тень, вглядываясь в темные силуэты двух людей, которые схватились друг с другом шагах в десяти. Вспыхнул фонарь.

Профессор Макгонаголл, в халате из шотландки и с сеточкой на волосах, держала за ухо Малфоя.

– Наказание! – кричала она. – И минус двадцать баллов со «Слизерина»! Бродить среди ночи! Да как вы только посмели…

– Вы не понимаете, профессор. Сюда идет Гарри Поттер – с драконом!