Гарри Поттер. Тот самый?
Шрифт:
'Интересно... Этот туман застилает мое магическое зрение', - подумал Гарри. Впрочем, это не являлось проблемой - у него было множество источников информации помимо зрения.
Гарри вслушался в холодную тишину. Вот тихое дыхание - Бетти еще жива. Вот шипит где-то за статуей василиск - он еще не знает о вторжении. Вот тихий стук. Стук? Кто-то поднял с пола палочку. Палочку Бетельгейзе. Тринадцать дюймов, древесина мирта и перо из хвоста Синей Птицы. Хорошее сочетание и чрезвычайно редкое ядро.
– Здравствуй, Гарри Поттер, - произнес тихий голос. Гарри круто обернулся.
Высокий темноволосый юноша стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и
– Ты беспокоишься за девчонку? Она пока жива, - сказал Реддл.
– Но только пока.
– Что ты такое?
– задал вопрос Гарри Поттер, сделав вид, что не обратил внимания на слова фантома.
– И откуда ты меня знаешь?
– Воспоминание, - ответил Реддл спокойно.
– Полвека был заключен в дневнике.
Он указал на открытый маленький черный дневник. На миг Гарри изумился, увидев как много темной энергии витает над неприметной, в общем-то, книжицей. Настолько много, что даже сумрак не мог блокировать эманации.
– Я долго ждал этой минуты, Гарри Поттер!
– будто начал заранее заготовленную речь Том.
– Возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой...
– 'Он хочет пообщаться? Подыграем ему!'
– Ничего не понимаю! О чем ты?
– Интересный вопрос, - любезно ответил Реддл.
– Но это длинная история. Причина нашей встречи в том, что она, эта наивная дурочка, открыла сердце и свои маленькие секреты некоему невидимому незнакомцу.
– М-м?
– Дневник, - пояснил Реддл.
– Мой дневник. Малышка Бетти писала в нем много месяцев, поверяя мне свои ничтожные горести и печали: с ней не разговаривает родной брат, ее не любит отец, о ней забыла мать, ее ненавидят однокурсники.
За все время Реддл ни разу не оторвал глаз от лица Гарри - они выражали какую-то странную алчность.
– Смертельная скука - выслушивать излияния десятилетней девчонки, - продолжал он.
– Но я был терпелив. Я отвечал, я проявлял сочувствие, я был добр: 'Никто никогда не понимал меня так, как ты, Томас Реддл... Я так рада, что у меня есть этот дневник и я могу ему довериться... Это все равно что иметь друга, который всегда с тобой, неотлучно...'. Да, конечно, здесь не обошлось без моего влияния. Сама Бетельгейзе достаточно скрытна - издержки благородного воспитания. Но если уж я что-то решил, Гарри, то непременно очарую того, кто мне нужен. Бетти изливала душу, а мне как раз ее душа и была нужна. Я впитывал ее глубинные страхи, самые потаенные секреты и набирался жизненных сил, становился могущественнее, сильнее. Моя мощь так выросла - куда там маленькой мисс Малфой. У меня накопилось столько энергии, что я начал обратный процесс - напитал мою маленькую подружку моими собственными секретами - секретами теперь уже моей души... Это ведь Бетти открыла Тайную комнату. Это она малевала на стенах угрожающие послания. Она натравила змею Слизерина на четырех грязнокровок и на кошку этого сквиба. Естественно, поначалу она не понимала, что делает. Ах, как это было забавно! Вот послушай ее последнюю запись в дневнике. 'Томас, - стал он читать вслух, поглядывая на бесстрастное лицо Гарри.
– Мне кажется, что я теряю память. Том, я не могу вспомнить, что делала в ночь на Хэллоуин. Тогда кто-то напал на кошку, а светящейся краской была перемазана я. Том, наш декан постоянно твердит, что я стала бледная и сама не своя. Думаю, она подозревает меня... Сегодня было еще одно нападение, и я опять не помню, где была. Том, что мне делать? Мне кажется, что я схожу с ума... Похоже, это я нападаю на всех, Том!' Но однажды в ее мыслях проскочил и твой образ. Она почему-то прятала все мысли о тебе под сильнейшими блоками, некоторые из них были явно искусственными. И я задался вопросом - что же это она скрывает? Признаться, я ничего не выяснил, кроме твоего
– Почему же ты так желал встретиться со мной?
– Гарри был чуть удивлен - с чего бы Бетельгейзе прятать все мысли о нем за искусственными блоками? Такие блоки возникали, если давать клятву, заключать договор, и такое прочее... 'Но причем здесь я?' - подумал он.
– Как, разве я не сказал, что убийство грязнокровок, чем мы и занимались с моей малюткой Бетти, потеряло для меня смысл? Уже много месяцев моя новая цель - ты. Я внушил Бетти написать на стене собственное прощание, а самой отправиться сюда вниз и стал тебя ждать. Тут она пришла в себя, билась, брыкалась, кричала - словом страшно мне надоела. Но в ней уже маловато оставалось жизни - слишком много сил она вложила в дневник, то есть в меня, зато я благодаря этому смог покинуть его страницы... Я жду твоего появления с первой минуты, как мы с ней вошли сюда. Я знал, что ты придешь. У меня к тебе много вопросов, Гарри Поттер...
– Каких же?
– Первый вопрос.
– Реддл располагающе улыбнулся.
– Как это вышло, что ребенок, не обладавший особенными способностями, смог одолеть величайшего в мире волшебника? Как ты спасся, отделавшись только шрамом, а Лорд Волдеморт утратил всю свою мощь?
В его алчущих глазах загорелись странные красные огоньки.
– А почему это тебя так волнует?
– тихо спросил Гарри, уже зная ответ.
– Волдеморт - это мое прошлое, настоящее и будущее, - произнес с расстановкой Реддл.
– Теперь тебе все понятно?
– У Реддла даже сел слегка голос.
– Я так называл себя еще в Хогвартсе, естественно, лишь среди самых близких друзей. Я не собирался вечно носить имя этого ничтожества, моего маггловского папочки. Я, в чьих жилах с материнской стороны течет кровь великого Салазара Слизерина! Называться именем вульгарного маггла, который отказался от меня еще до моего рождения, обнаружив, что его жена, видите ли, колдунья? Ну уж нет! И я, Гарри, создал себе новое имя. Я знал: наступит день, и это имя будут бояться произносить все волшебники, потому что я стану самым великим магом мира!
– Не льсти себе, ты не стал величайшим магом.
– Гарри подпустил чуть магии в голос, что придало голосу ужасающую глубину.
– Жаль тебя разочаровывать, но величайший маг мира - Я!
– возгласил он.
– Mutos idolonum: sigillum!
– подстраховался Гарри формулой проявления призраков, - Incarcero!
– заклинание пришпилило Реддла к колонне, украденная палочка, которой тот так и не воспользовался, выпала из его руки, и откатилась куда-то в сторону бессознательной хозяйки.
– Ты слишком много о себе возомнил, фантом. Да, ты создал себе 'тело', воскресил в себе воспоминания о былом могуществе - но на самом деле ты сейчас - ничто. Все, что у тебя есть, твое тело, магия, жизнь - украдено тобой у девочки, которую ты поработил. Без нее ты бессилен!
Лицо Реддла потемнело, пересилив себя, он скривил его в улыбку.
– Да, ты прав. Я почти бессилен в этом состоянии. Почти!
– Реддл повернул голову в сторону статуи Слизерина:
– Говори с-со мной, С-слиз-зерин, ввеличайш-ш-ший из-з Х-хогвартс-ской Четверки!!!
– исступленно проорал он.
– Alo asto!
– Гарри усилии чары на Реддле и перевел их в форму, не требующую контроля.
– Clypeus deorum!
– на мгновение вокруг него вспыхнули тысячи стеклистых шестиугольников, сложившись в нечто, вроде сплошного, без единой щели и угла, доспеха.
– Ну, теперь побегаем.
Гигантское лицо Слизерина пришло в движение. Гарри отчетливо различал, как раскрывается каменный рот, образуя черное жерло. Что-то во рту шевелилось, выползало наружу из чрева.