Гастарбайтер
Шрифт:
– Какой суммой Вы рассчитываете закрыть вопрос? – оторвал его от мыслей собеседник, старательно обтекая слово «убийство».
– Даю пятьдесят тысяч долларов.
Вадим замолчал. «Вот оно!» – стучало в его голове. Это-то дело, о котором столько мечтал. Деньги ещё не получены, но суть даже не в них – «работа» была на перспективу. Б доверял ему, брал в свою команду, такое кому попало не предлагают. Своеобразный тест на верность, и если для этого придётся лишить человека жизни, ну что ж, Вадим был к этому готов.
Через три дня они встретились на Левобережке. Сев в машину депутата
– Звони только в крайнем случае, – напутствовал бывший судья. – Обо всём я и так узнаю первым.
Заказчик уехал, а Вадим, засунув ствол за ремень джинсов, отправился к Очкарику.
***
Выслушав, Рощин потребовал половину предоплаты, и он с тяжёлым сердцем отдал пятнадцать тысяч, двадцать оставив себе – говорить о всей сумме Вадик не стал. Пистолет Очкарик вернул, предпочтя собственное оружие.
Со следующего дня он начал следить за депутатом; делать это в одиночку было сложно, но и подключать, кого-то ещё тоже не стоило. Со временем выяснилось, что работа и дом отпадают. От офиса до машины его сопровождала целая свита приближённых, а у въезда на участок депутат поставил милицейский пост. Как сказал Б, не законно.
«Может гранату в окно бросить? Или бомбу подложить под машину, а лучше из гранатомёта», – размышлял Вадим, возвращаясь, домой. Но всё это были мечты, время шло, и нужен был стопроцентный вариант.
Оставалась только одна возможность, после работы, раз или два в неделю, А заезжал к любовнице, живущей у Троещинского рынка. Купив пакет продуктов в супермаркете, он поднимался на третий этаж пятиэтажки. Водитель относил кулёк и возвращался в машину ожидать шефа. Ничего другого не оставалось, и Вадик решил разыграть эту карту.
В выбранный А для плотских утех день они оставили депутата в магазине, а сами поспешили к знакомому дому. Ожидание тянулось и Вадику казалось, что нужная машина никогда не появиться. Но наконец, серая «Тойота-Камри» повернула с Кибальчича. От волнения путаясь в клавишах телефона, он набрал Очкарика, бросив коротко: – Едет.
Рощин едва успел зайти в подъезд раньше приехавших. Вбежав на пятый этаж, он взвёл курок. Снизу раздался скрип двери, стук каблуков и голоса поднимающихся мужчин. Держа пистолет за спиной, Очкарик пошёл вниз. Увидев спускающегося «бомжа», депутат вначале не проявил беспокойства, но встретившись с его холодными глазами, насторожился. Тот вглядывался в него, как в мишень, выбирая «яблочко». Нажимая кнопку звонка, он помимо воли продолжал смотреть на Очкарика. Массивный водитель стоял между ними, держа в каждой руке по пакету. Прошло тысячу лет, прежде чем замок щёлкнул, и побледневший «слуга народа» ввалился в квартиру, оставив за дверью перепуганного охранника. Пряча пистолет, Очкарик прошёл мимо и, спустившись по лестнице, вышел из подъезда.
Стоя на углу дома, Вадим нервно курил, ожидая выстрелов. Увидев спокойно вышедшего Рощина, он обессилено прислонился к стене, глядя, как в осеннем небе кружат мрачные облака. Такие же чёрные тучи, но по-настоящему страшные, сгущались сейчас над его головой.
Заметив Вадима,
– Пошли в машину и при Чипсе меньше «базарь». Сделаем в следующий раз.
Однако через день ему позвонил Б.
– Вчера наш друг улетел за границу, я даже не знаю куда. Когда вернётся тоже не ясно, – и добавил после паузы, стараясь унять раздражение: – Нужно всё возвращать. Когда заедешь?
– На днях, – ответил Вадим, думая о своём. От полученных «баксов» осталось меньше двадцати тысяч, это с Очкариковыми деньгами. Ситуация была критической, но не безнадёжной. В тот же день он встретился с Рощиным.
***
– Работу мы не сделали, по твоей вине, – начал он этот непростой разговор. – Я тебя вывел на цель. Ко мне какие вопросы?
– Думаешь это легко? – возмутился Очкарик, но Вадик не стал его слушать.
– Если б это было легко, я бы сделал всё сам, – теряя терпение, повысил он голос. – Раз согласился, значит, нужно было стрелять! В охранника, в любовницу. А теперь всё, шанс упущен!
– Чего ты хочешь? – разозлился Рощин. – Я верну эти деньги.
– Конечно, вернёшь, только не пятнадцать тысяч, а тридцать. За невыполненную работу. А как ты думал? У нас не детский сад. За свои «бока» нужно отвечать.
– Какие тридцать! У меня этих-то уже почти не осталось.
– Это, Миша, не мои проблемы. Ты знал, на что шёл, – отрезал Вадим и, достав отвергнутый Рощиным пистолет, пригрозил: – Не советую со мной играть в войну. Ты пока оптику наведёшь, я всю обойму в тебя всажу. – Очкарик угрюмо молчал, бросая на него злые взгляды и закрепляя успех, он добавил, выкладывая последний козырь: – Наши разговоры записаны на диктофон, если со мной что-то случится, весь расклад ляжет следователю на стол. Так что, ищи деньги. Сроку у тебя два дня.
Б позвонил через день, он был очень богатым человеком, но дарить пятьдесят тысяч долларов не собирался. Прошла неделя; на звонки Вадима Очкарик не отвечал, ни звонил и депутат. Видя, что ситуация вышла из под контроля, он ощущал себя плывущей по течению лодкой без вёсел. Вадик продолжал заниматься своими делами; с кем-то встречался, куда-то спешил, ремонтировал машину. Привычно ругал Чипса, сделавшего из «копейки» дом на колёсах, где недоеденные бутерброды лежали среди грязной одежды и пустых бутылок.
Он не любил рано вставать и когда утром четвёртого ноября зазвенел телефон, не сразу снял трубку.
– Привет, спишь что ли? – Вадим узнал голос Очкарика, и остатки сна сняло как рукой.
– Чего трубку не берёшь? Звоню тебе всю неделю.
– Да не о чём говорить было. Деньги я нашёл, так что можем сегодня встретиться.
– Хорошо, – обрадовался Вадим. – Говори куда, я подъеду. Всю сумму собрал?
– Всю. Давай возле меня, на Салютной за рынком. Часиков в девять.
На Салютной Рощин снимал квартиру и хотя жил ближе к метро, он не придал этому значения. До вечера было далеко, Вадим ездил по городу, размышляя об Очкарике и предстоящей встрече. «Есть же порядочные люди, сам позвонил. Заберу вечером деньги, а завтра отвезу депутату», – думал он, но на душе его было как-то тоскливо.