Гастроль без антракта

Влодавец Леонид Игоревич

Ленка выползла из-под одеяла и спешно напяливала на свои телеса купальник, шорты и майку. Я с удовольствием отметил, что экстрасенсиха наметанным глазом точно определила мои размеры и подобрала мне одежку по росту. Даже ботинки.

— Вы зачисляете меня в штат вашей охраны, сеньора? — спросил я шутливо. — И сколько положите в неделю?

— Вам, учитывая ваши вчерашние подвиги, — почти серьезно ответила Эухения, — могла бы предложить около тысячи песо в неделю. Примерно пятьсот долларов.

Вместе с ней в спальню заявилась Пепа, которая тут же взялась наводить порядок. Ленка поморщилась, потому что не любила, когда после нее кровать прибирали, и даже у нас дома Зейнабка и Винька до этого

святого места старались не дотрагиваться. Как правило, если Елена вставала раньше меня, то повелевала мне исполнять это священнодейство, а уж если позже, то ворочала все исключительно сама. Но здесь была чужая территория, а со своим уставом в чужой монастырь не ходят.

— Я бы хотела, чтобы вы поприсутствовали на очень важной для меня встрече, — сказала Эухения. — Сеньор Доминго Ибаньес, более известный, как Косой, направил ко мне своего представителя. Круг вопросов, которые он

собирается обсуждать, по-видимому, затронет и ваши интересы. На поясном ремне у меня обнаружилась вполне солидная кобура с очередным «таурусом». Обойма была на месте, патроны выглядели неплохо. То есть не было заметно, что кто-то выдергивал из них пули и заменял порох сахарным песком. Боек вроде бы не стачивали, и я был почти убежден, что эта пушка будет стрелять по-настоящему.

Через длинную анфиладу комнат Эухения провела нас к лестнице. Тут нас ожидал старый знакомый Ромеро.

— Сеньор, — верзила расплылся в улыбке так, будто увидел самого папу римского, — я у вас в вечном долгу! И у вашей супруги тоже. У меня жена, две сестры, трое детей, и все они молятся Пресвятой Деве, чтоб в вашем семействе все было хорошо.

— Спасибо, сеньор Ромеро. — Я пожал лапу мордоворота, убедился, что он не раздавил мне ладонь, и последовал за ним вниз.

Лестница не была предназначена для посторонней публики. Она вывела нас в маленький коридорчик, через который мы прошли в кабинет, отворив небольшую дверцу, скрытую под панелью из черного дерева. Кабинет, само собой, выглядел солидно. Ясно, что некогда тут проводили совещания Педро Лопес и Хорхе дель Браво со своими подручными, обсуждая вопросы дальнейшего ухудшения экономического положения трудящихся масс и усиления помещичье-латифундистской эксплуатации хайдийского пролетариата и крестьянства. Тут все было прочно, увесисто, по-президентски. И письменный стол, и стол для заседаний, и массивные кожаные кресла для почетных гостей, и высокое, украшенное хайдийским гербом кресло-трон, которое служило надежной подставкой под зад диктатора. Из такого кабинета можно и более солидным государством управлять, чем этот островишко… А ведь это не официальная резиденция, а всего лишь госдача какая-то. Я вспомнил, как мы с Киской орудовали в президентском дворце на Пласа дель Армас, принимая сперва советского, а потом американского послов. Тот кабинетище был, конечно, еще круче, но и здесь, на бывшей «Лопес-28», заведение впечатляло…

— Прошу вас меня внимательно выслушать, — Эухения решила провести небольшой инструктаж. — Вы, сеньор Баринов, будете стоять вот здесь, Ромеро

— по другую сторону от кресла, а вам, Елена, будет удобнее находиться вот здесь…

С этими словами сеньора Дорадо открыла еще одну дверцу, укрытую за панелью из черного дерева. Там обнаружился чуланчик объемом со стенной шкаф, где стояло удобное офисное кресло, имелся телевизор и видеомагнитофон.

— У меня будет к вам маленькая просьба, сеньора Баринов, — сказала супергадалка, нажимая на кнопки пульта управления. — Вот видите, включилась телекамера и на экране появился интерьер кабинета? Когда начнутся переговоры, нажмите эти кнопки. Я бы хотела иметь полную видеозапись всей нашей беседы.

Когда Ленка уселась в кресло, Эухения захлопнула за ней

дверь, прошла к своему гербовому трону за письменный стол и повелела кому-то через переговорное устройство:

— Просите…

Мы с Ромеро встали по местам, то есть по бокам от трона Эухении, лицом к парадной двери. Это массивное сооружение торжественно распахнулось, и в кабинет вошли три гражданина в светлых костюмах, при галстуках и в темных очках. Главным среди них был упитанный, но невысокий мужичок лет пятидесяти, лысоватый со лба до макушки. Остальные были его охраной. Ребята не уступали Ромеро по габаритам, а уж по выражению лиц были сущие зверюги. Под пиджаками у них явно имелось кое-что стреляющее, и я понял, что выхватить эти инструменты они сумеют примерно за то же время, что и мы с Ромеро из открытых кобур.

— О, сеньор Салинас! — пропела Эухения, выходя из-за стола и расцветая улыбкой. — Как я рада вас видеть! Вы так давно нас не посещали…

— Дела, милая сеньора Дорадо, все дела и дела! — Толстячок ловко приложился губами к руке Эухении. — Я присяду, с вашего разрешения?

Эухения кивнула, села за стол заседаний и жестом указала сеньору Салинасу, где садиться. Парни дали возможность боссу усесться напротив Эухении, а сами скромненько отошли и встали по бокам от парадной двери.

— Не могу сказать вам, сеньора Дорадо, что у меня к вам приятное поручение, — вздохнул Салинас. — Вы, конечно, слышали о прискорбном случае, который лишил нас, всех хайдийцев, такого гения бизнеса, как сеньор Вальекас. Это печальное событие повлекло за собой множество проблем, которые рискуют серьезно отозваться на экономическом положении нашего острова.

— Да, да! — в меру скорбно закивала Эухения. — На этой неделе вообще произошло много трагедий. Вспомните, как внезапно умер сеньор Тимоти О'Брайен, затем это таинственное убийство дона Франсиско Хименеса, ужасное несчастье с сеньором Вальекасом, наконец, просто чудовищная катастрофа на яхте «Маркиза», где без вести пропал мой двоюродный племянник Эктор Амадо, а я сама чудом спаслась…

— Должно быть, наш остров чем-то прогневил Господа Бога! — Салинас молитвенно сложил руки на груди. — Будем молить Спасителя о прощении и каяться во грехах. Господь милостив, как известно, и помогает тем, кто в него верует. Вот, например, вы, сеньора Дорадо, славитесь своим благочестием и потому спаслись с «Маркизы», хотя еще пару дней назад ходили слухи, будто вас не было среди спасенных…

— Эти слухи, сеньор Салинас, распространяют досужие кумушки. Я просто болела от нервного переутомления. Именно поэтому я не смогла присутствовать на погребении сеньора Вальекаса. Прошу не оценивать мои действия как проявление неуважения к памяти покойного. Надеюсь, вы передадите мои извинения сеньору Ибаньесу?

— Вне всякого сомнения. Он со своей стороны делает все, чтобы выяснить судьбу вашего племянника. Вот уже третий день водолазы обследуют затонувшую яхту, а полиция обещала информировать сеньора Ибаньеса обо всех неопознанных трупах, найденных на побережье… На яхте погибли двадцать семь человек, а восьмерых до сих пор не отыскали.

— Какова версия полиции о причинах взрыва?

— Скорее всего плавучая мина времен второй мировой войны, придрейфовавшая из Северной Атлантики. — В узких, немного индейских глазах Салинаса мелькнула искорка издевки. Паскуда почти наверняка знал о том, как было дело в натуре.

— Все это так печально, так печально… — Эухения достала платочек и промокнула краешек глаза.

— Да, — подтвердил Салинас, — но мертвые уходят, а проблемы остаются тем, кого Господь еще не призвал к своему Престолу. Поэтому нам с вами придется предварительно обсудить ряд вопросов, которые весьма беспокоят нашего общего друга Доминго Ибаньеса.