Гастролеры, или Возвращение Остапа
Шрифт:
Виолетта хихикнула, очевидно, под впечатлением от бесславной смерти одного из таких мстителей.
– Однако мы не наблюдаем ни фантастики, ни боевиков вроде «Тимура и его команды» Гайдара. Стало быть, из холериков мы тебя автоматически исключаем за проф, так сказать, непригодность. Остаются сангвиники. Слушай! – воскликнул абстракционист, чем немного обескуражил хозяйку, которая могла подумать, что тот потерял в трамвае бумажник. – Уже семь часов, а мы ни в одном глазу!
– Тебе дать в глаз?!
Жульдя-Бандя потикал пальцем:
– А вот
– Встают батрачить те, кто хочет есть.
– Виолетта, отчего ты такая злая? Ты опошлишь любое доброе начинание. У меня, если сказать по правде, даже аппетит пропал, – гость сделал скорбное по безвременно ушедшему аппетиту лицо. – Труд, конечно же, облагораживает человека, но не настолько, чтобы из него делать культ. Один мой знакомый, пожарный Боря Варченко, говорил: «Кто работал и трудился, тот давно уже накрылся, а кто филонил и скрывался – хоть больной, но жить остался».
Хозяйка засмеялась так искренне, что предварительное её исключение из подотряда склонных к депрессии меланхоликов было вполне оправданным.
Глава 25. Лёгкий философский экспромт на тему труда
Жульдя-Бандя, как всякий прелюбомудрствующий, стал прохаживаться по комнате, аккомпанируя себе руками.
– Мир, труд, май! – всё это от лукавого. Первое мая – это политическая вакханалия, предтеча Вальпургиевой ночи, великий шабаш, праздник ведьм или великая попойка. Все ведьмы Европы в ночь на первое мая гуртуются на Броккенской вершине в горах Гарца.
Слушательница улыбнулась слову «гуртуются», поскольку так называла эти мероприятия её бабушка Александра, мать отца.
– Поутру они спустились на русскую низменность, и это действо официальными властями было названо праздником солидарности трудящихся. В начальной стадии он напоминал политический крестный ход – торжественное шествие, в котором заместо хоругви – первопрестольный образ вождя мирового пролетариата, а на прочих – священные лики коммунистических апостолов политбюро. В завершении крестного хода – священный праздник солидарности трудящихся перетекает в грандиозный шабаш, устроенный этими же самыми трудящимися. Мы, кажется, отошли от темы…
– Вы, – уточнила слушательница.
Жульдя-Бандя кивнул, соглашаясь с обвинением.
– Да здравствует КП и СС! Пятилетку – за три года! Всё это уже выходит из моды. Это уже не актуально. За три года и дурак построит, а вот за тридцать! Тут нужен гений. И этот гений, как мессия, непременно придёт. Его нам подсуетят наши заклятые друзья из Соединенных Штатов Армении. Виолетта… – ненавязчивая пауза предполагала явление какой-нибудь ёмкой концентрированной мысли, – куда спешить – такой жара?!
Соцсоревнование, бригадный подряд – всё это уже не актуально. Кому нужен этот показной патриотизм: умные уехали на Запад – строить капитализм, а дураки на Восток – Байкало-Амурскую магистраль. Придёт время, и БАМ станут
Диалог уже давно обратился в монолог, или, справедливее сказать, в театр одного актёра, с которым тот, заметим, успешно справлялся.
– Этого никогда не случится! – Виолетта потикала вооружённым острым коготком указательным пальчиком.
– Случится. Это лишь вопрос времени. Китайцы в своих географических атласах Дальний Восток, вплоть до Тюмени, обозначают китайской территорией. Они дождутся тех времён, когда империя рухнет и Россия станет обглоданной и оборванной нищенкой и, с протянутой рукой, будет просить подаяния у проклятых янков. Вот тогда-то они и выкупят Дальний Восток по рублю за гектар, как в своё время американцы выкупили у Александра, если не ошибаюсь, Второго, по остаточной стоимости Аляску. Моя безграмотная бабка, царствие ей небесное, которая, кстати, не верила ни в бога, ни в чёрта, – Жульдя-Бандя поставил торчмя указующий перст, – говорила, что наступят времена, когда китайцы забросают нас шапками. Наши женщины перестали рожать людей. Они стали рожать патриотов и идиотов!.– философ улыбнулся, заподозрив сию фразу в гениальности. – А ты знаешь, что объединяет патриота и идиота?..
Виолетта не знала и даже не догадывалась. Молча приподняв плечи, равнодушно покрутила головой.
– Место жительства, – Жульдя-Бандя победоносно окинул чистым голубым взором оппонентку, которая, к слову сказать, оппонировать и не помышляла. – Нет ничего страшнее консолидации идиотов и патриотов. Стадный патриотизм – одна из самых опасных форм идиотизма, – оратор предупреждающе воздвиг указательный палец. – Квазипатриоты на трибунах, идиоты – в окопах исполняют волю тиранов, – он сделал лёгкую паузу, дабы придать своим философским испражнениям монументальности. – А знаешь, какое лучшее средство от патриотизма?
– Водка?!
– Живущие в своём пролетарском невежестве русские слепо верят в то, что лучшим лекарством от меланхолии, депрессии и простуды является только водка. Они глубоко заблуждаются, поскольку депрессию может излечить женщина, а простуду – чай с малиновым вареньем. Водка лишь притупляет чувство страха. Запах тротила, пороха и напалма могут в одно мгновение превратить патриота в обыкновенного человека – трусливого, алчного космополита и циника… А ты не заметила…
Слушательница покрутила головой, поражаясь глубине интеллекта своего нового знакомого.
– …что с поля брани первыми бегут патриоты?
Виолетта обозначила это, перебирая указательным и средним пальчиками по подлокотнику спинки дивана.
– В душе они готовы крушить врага, но жопа думает иначе. Ей не нужны приключения. Включается инстинкт самосохранения, основной движущей силой которого являются ноги. При первых разрывах снарядов так называемые любители родины делают ноги, впрочем, это не мешает им впоследствии выстраиваться в очереди за орденами, медалями и пособиями.