Гастролеры, или Возвращение Остапа
Шрифт:
Хозяин ощутил влажную тёплую скользкую слюну, а служительница чревоугодного заведения, не теряя ни секунды драгоценного времени, плотно сжав губы, творила минет с такой скоростью, словно на чемпионате мира по одной из новых легкоатлетических дисциплин спортивного единоборства.
Довольно скоро достигнув цели, она проглотила семя, тщательно высасывая из самых недр остатки. Потом, как ни в чём не бывало, поднялась. Отряхивая запылившиеся полы халата, дала понять, что сеанс интенсивной терапии окончен.
Обескураженный
Свет, как всё чистое и светлое, низверг тьму, низвергнув и похотливые вожделения плоти. Грешница посмотрела на экс-любовника такими невинными и ясными глазами, будто перед этим они кушали мороженое:
– Всё! Хорошего понемножку, вдобавок, я мужу никогда не изменяю.
Молодой человек растянул губы, ни на секунду в этом не усомнившись.
– Выбирай любой! – указуя на штабель мешков с сахаром, предложила работница общепита, улыбаясь хитро и двусмысленно, что касалось, конечно же, трагически оборванного счастья. Она ни с того ни с сего расхохоталась, взирая на взрослого самца, вид которого более напоминал обиженного малыша, у которого строгая мамаша отняла сладкую вату на палочке.
Вдруг из её уст вырвался приглушенный крик ужаса, что, наложившись на смех, породило нечто похожее на клёкот. Грешница в одно мгновение запрыгнула на своего спасителя, обвив шею руками, скрестив на бёдрах ноги.
– Мышь, там мышь! – её глаза источали неподдельный страх и ужас, будто под ногами была гюрза или каракурт. – Я бо-бо-боюсь.
Экс-любовник, к счастью, мышей боялся меньше, чем некогда свою первую учительницу – Марию Корнеевну, и позволил себе даже пошутить:
– Не надо делать из мыши культа!
Тело девицы, обмякшее от страха, трусилось, как осиновый лист, и спаситель вынужден был придерживать её руками за ягодицы. Он почувствовал «дыхание» женской плоти и то, как средняя конечность не без основания вздыбилась, что наводило на далекие от милосердия и сострадания мысли.
Отнял правую руку, убедился, что усилия одной только левой достаточно для того, чтобы удерживать тело насмерть испуганной поварихи. Та – от страха быть съеденной озверевшей мышью, вполне этому способствовала.
Странствующий ловелас, слегка попуская левую, правой направил головку пениса между ног. Ею же сдвинул на сторону трусики, ощущая, как член погружается в горячую зовущую липкую женскую плоть.
Он делал это так аккуратно, ненавязчиво и медленно, что, как ему показалось, партнёрша поняла, что происходит, лишь на середине пути. Она дернулась, но, предвидя
Молодой человек, развернувшись на четверть оборота, подпёр спиною девицы дверь продуктового склада, руками удерживая её за ноги, согнутые в коленях, что значительно облегчало задачу, предотвращая малейшие попытки вырваться.
Впрочем, девица, впившись губами в губы партнёра, вырываться уже и не помышляла, интенсивным движением бёдер подтверждая своё желание поскорее достичь вожделенного оргазма.
Гастролирующий Казанова стал качать вперёд-назад, безвозвратно истребляя калории. Он безжалостно натягивал на себя податливое тело. Громкие пощёчины ягодиц о низ живота хронометрически отмеряли каждое движение.
Грешница застонала в предвкушении высшей точки блаженства. При каждом толчке грудь вздрагивала, как осыпающиеся груши. После глубокого протяжного выдоха её тело обмякло, стало безвольным, извещая о случившемся оргазме.
– Так, всё! – через четверть минуты вдруг всполошилась работница общепита, дав понять, что закончена уже и вторая часть акта.
– Тебя как звать-то, герой?! Меня – Жанна.
– Стюардесса по имени Жанна?!
– Повариха! – с гордостью поправила несостоявшаяся стюардесса, намекая на то, что всякие возвышенные чувства разобьются вдребезги о пустой желудок.
– Вольдемар, – представился теперь уже бывший незнакомец, утративший инкогнито, что претит жизненному кредо странствующих ловеласов. Жанна напрочь забыла про мышь, как, впрочем, и та о ней, и попробовала даже шутить:
– У нас будет девочка.
– У вас! – благородно отказываясь от опеки в предстоящей старости в пользу матери, известил потенциальный папаша и как-то неестественно быстро засобирался, будто опасаясь быть пленённым с целью выполнения отцовских обязанностей.
– Как – ты отказываешься от девочки?! – с притворным удивлением, словно тот отказывался от Нобелевской премии, вопрошала потенциальная мамаша.
– Я до последней минуты буду помнить о вас! – торжественно пообещал молодой человек, направляясь к выходу.
– А сахар?! – удивлённо напомнила об основной цели его прихода ветреная труженица железнодорожной столовой. – Ты забыл, зачем пришёл. Воспользовался доверчивостью беззащитной девушки, изнасиловал…
– Пардон, – запротестовал обвиняемый, имея на сей счёт противоположную точку зрения, – неизвестно ещё, кто кого изнасиловал! Заманила, понимаешь, в подвал, надругалась в извращённой форме. Он водрузил на плечо трёхпудовый чувал с сахаром, направляясь к выходу.