Гастроли Жигана
Шрифт:
Раньше, когда этим гадам-журналистам продохнуть не давали, гораздо легче было работать. В Калуге, сохранившей многие из прежних традиций, после получения циркуляра из Москвы изучили всю московскую эпопею и приняли совершенно правильное решение – установили жесткий контроль за местной студией телевидения.
Сколько бы там ни говорили о четвертой власти, может быть, в столице она и в самом деле имеет какой-то вес, а на местах вся власть принадлежит губернатору. В том числе и в Калуге.
Так вот и случилось, что одним из первых
Тузов, не знавший местных реалий, окружил себя группой калужских экспертов и заставил их внимательно изучать рисунок обоев на стене, на фоне которой выступал Панфилов. Само выступление было именно таким, как Тузов и предполагал. Борец с преступностью констатировал, что Москва практически очищена от преступных элементов (хотя это и было большим преувеличением, но деятельность их и в самом деле была значительно свернута), и объявлял, что они переносят свои акции на другие города России.
В ожидании результата работы организованной им аналитической группы Тузов курил сигареты одну за другой и заставлял себя не думать о коньяке, хотя это и давалось ему с огромным трудом.
Он уже почти сдался и решил отлучиться всего на несколько минут из управления в ближайший ресторан, когда с воплем «Эврика!» к нему в кабинет ворвался один из молодых сотрудников, изучавший запись на пленке. Сбиваясь и сильно смущаясь, он заявил, что узнал рисунок на обоях, на фоне которых была произведена запись.
Тузов посмотрел на него вопросительно. Молодой лейтенант совсем смутился, густо покраснел и признался, наконец, что эти обои он запомнил, когда трахал совсем недавно проститутку, снятую им на углу улицы…
Тузов закрыл ему рот рукой и задал единственный вопрос, который его интересовал.
– Меня не интересует, где ты ее снял, – сказал он. – Скажи мне, где ты ее трахал?
– Гостиница «Островская», номер… номер двенадцать… – пробормотал лейтенант.
– Что значит «номер номер»? – не понял Тузов. – Двойной, что ли, номер?
– Никак нет, – ответил лейтенант. – Я хотел сказать, комната двенадцать.
– Молодец! – похвалил Тузов. – Солдат – всегда солдат!
И оставив вконец смущенного лейтенанта размышлять над своей последней фразой, отправился к гостинице, прихватив с собой свою спецгруппу и еще группу захвата из калужского управления. Всего, наверное, человек сорок. Но если тех свихнувшихся оболтусов, по грубым подсчетам, человек восемь, то приходится всего по пять человек на каждого – не так уж и много.
К гостинице подходили по всем правилам. Сначала оцепили квартал, расставив посты на углах соседних с гостиницей улиц. Потом Тузов с передовой группой выдвинулся в фойе гостиницы и принялся потрошить администратора. Прежде всего нужно было определить
Как ни странно, двенадцатый номер оказался вообще свободным. Тузов несколько секунд в растерянности соображал, что бы это могло означать, пока не догадался спросить, какие обои в комнатах.
Администратор напрягся, вызвал горничную, и та, пожав плечами, ответила, что во всех номерах обои одинакового рисунка – мелкие цветочки на желтом фоне.
Тузов вздохнул и потребовал регистрационную книгу. Его внимание сразу же привлекла компания, расселившаяся в двух четырехместных номерах.
Они записались, как команда гребцов из Самары, но Тузова трудно было провести на мякине. Это были именно они: поскольку ни в одном из остальных номеров не проживало больше трех человек.
Теперь нужно было решить вопрос с безопасностью остальных проживающих в гостинице.
Судя по тому, как эти борцы-гребцы расправлялись со своими жертвами и по содержимому обнаруженного тайника, вооружены они были не слабо, вполне могла произойти нешуточная перестрелка.
Над этой проблемой Тузов размышлял не больше трех минут, после чего принял наиболее гуманное из всех возможных в данной ситуации решений – эвакуировать всех остальных проживающих до начала операции.
Эвакуация заняла сорок минут. На это время к дверям двух номеров, в которых проживали гребцы, приставили по два человека с автоматами и тихо, стараясь не шуметь и обходиться минимумом объяснений, выводили жильцов других комнат во двор гостиницы и через гостиничный двор провожали в здание расположенной неподалеку школы.
Когда эвакуация была закончена, Тузов надел бронежилет, лично отобрал десять наиболее крепких и опытных парней из привезенной из Москвы команды. По его сигналу они ворвались одновременно в дверь и окна двух соседних гостиничных номеров.
Надо сказать, Тузов недолго был озадачен слишком вялым сопротивлением людей, обнаруженных в этих номерах. Лишь один из них успел вскочить с кровати и поплатился за быстроту реакции разбитым лицом и сломанной рукой. Его сбили с ног и пинками загнали под кровать, откуда потом никак не могли вытащить (в этот момент ему и сломали руку). Остальные остались пассивны и потому отделались, как говорится, легким испугом.
Впрочем, нечто вроде легкого испуга было и у Тузова, когда он понял, что ошибся и гребцы из Самары – настоящие.
Оставив двух бойцов разбираться с гребцами, Тузов тут же помчался в школу, куда были эвакуированы остальные жильцы гостиницы.
Наскоро пересчитав их, он понял, что обвел сам себя вокруг пальца. Двоих не хватало.
Опять вытащили на свет божий администратора гостиницы и начали вместе с ним выяснять, кто на месте, кого не хватает. Примерно через полчаса стало ясно, что исчезли двое мужчин, назвавшихся командированными из Прибалтики, хотя говорили они по-русски без малейшего акцента.