Гаур
Шрифт:
«Может и вправду друзья?» — осторожно нашёптывает моя совесть. — «Был бы ребёнок Артёма — Лия не смогла бы смолчать. Или смогла?»
«Ой, да не скули ты, какая уж теперь разница. А что он там делает? Больше минуты прошло.»
«Ха-ха… даже не хочу предполагать», — привстала на колени и успокаивающе погладила ладонью саднящую кожу на заднице. — «Чешется до сих пор, зараза!»
В глубине раздевалки послышалось глухое звяканье железной фурнитуры.
«Черт! Там же галстуков дохерища! И ремней кожаных… И… Я ж не всё проверила. Не успела. Что он перебирает? Вот уж действительно дура! Лучше бы ты и дальше притворялась мёртвым опоссумом. Положил ведь на свою подушку — нюхай на здоровье и спи. Так нет же!»
— Я не
«Всё! Валить в окоп! И чем быстрее, тем лучше, не то пятьдесят оттенков злого Гаура лягут на мою пятую точку дорогим тиснением кожи какого-нибудь экзотического животного!»
— А как же Лия? Ты с ней спал, находясь в серьёзных отношениях с Маргарет! Твои слова не соответствуют действительности, — опускаю на пол одну ногу и замираю, как вкопанная. Гаур внезапно появился передо мной, буквально из ниоткуда. Я даже не успела определиться в какую сторону бежать. В одной руке держит сменное бельё и полотенца, в другой болтаются галстук с ремнём.
— Гы-ы-ы!.. — нервно. — Ты чего? Спятил, что ли? К этим аксессуарам прилагается рубашка с костюмчиком от «Армани», но никак не моя задница! Не позволю!
Отметив про себя, что пояс немного широковат для моих ягодиц, хоть и из гладкой кожи, забираюсь обратно на ложе. С кровати легче спрыгнуть, главное, вовремя сообразить в какую сторону. Попасть в руки Адольфа Гауровича — значит подписать обоим смертный приговор. Я буду драться до последнего вздоха. За свою адекватность не ручаюсь. Если первая перекушу артерию на его вкусной шее — так тому и быть! Раздражённо сдула растрепавшуюся прядку со лба и вскрикнула:
— Я против!
— Ану-ка иди сюда, Багира, — вкрадчивый голос разбавил моё шумное дыхание, нежно коснулся барабанных перепонок. Хочется потрясти головой и поочерёдно выбить из ушей ладошками эти бархатные нотки. Чтоб тебя, сукин сын!
— Хочу тебе кое-что доходчиво объяснить. Раз и навсегда. Чтобы ты больше не задавала дурацких вопросов.
Неумолимо наступает кошачьей поступью.
— Брось девайсы на пол! — почти пропищала я, пятясь к изголовью кровати. Ужин ещё не окончен. Жаль разбрасываться таким кулинарным шедевром. — Может не стоит затрачивать столько усилий? А? Вряд ли Трейси предлагал в своей книге БДСМ приёмчики, как мощную, действенную систему для достижения прекрасных результатов в жизни! Моя попа неприкосновенная! Ау-у! Ты оглох? Черт!
* * *
Артём бросил постельное бельё на край кровати, от чего пух с разодранной подушки взметнул вверх, закружил в воздухе. Туда же отправились ремень и шёлковый галстук. Что же ты задумал, бычок проклятый? Смотрит на меня, как голодный волк на бедную овечку. Я даже стала сомневаться, сумею ли вовремя соскочить с матраца на пол и дать дёру. Между нами метра два-три. Не больше. Один прыжок — и я в его власти.
— Елена, бросай пыжиться. Давай спокойно поговорим, — гримаса боли тут же исказила его лицо. Сдержал за стиснутыми зубами брань. Я перевела быстрый взгляд на ногу. Бедро под пластырем выглядело не слишком впечатляюще. Слегка припухло вокруг раны. Кожа ещё больше покраснела. Этому идиоту явно нужно в больничку, а он занимается тем, что хочет отметелить мой зад, сперва связав по рукам и ногам.
— И не подумаю, — замотала я головой как можно энергичнее. — Зачем тебе ремень?
Пока он обогнёт край кровати, возможно, мне удастся укрыться в ванной и защёлкнуть задвижку. Если такая там имеется.
— Ты пытаешься сравнить две диаметрально противоположные вещи, детка. Отличающиеся как небо и земля. Слишком разные, понимаешь? — я отрицательно покачала головой. Откуда мне знать, какую главную мысль он
— С Лией я допустил ошибку, которую не намерен больше повторять. Если бы с Маргарет нас связывало большее, чем обычные «договорные отношения», я бы не позволил себе такого пренебрежения к женщине. Мы оба согласились на брак «по-расчёту», давая отчёт всем вытекающим из нашего брачного союза.
— Но… Лия… — хотела сказать о беременности девушки, но мой язык внезапно окаменел, вернее, я его прикусила, не понимая зачем.
Артём, обречённо вздохнув, сходу потерял ко мне интерес. Снял с себя порванные шорты и бросил под ноги. Приблизился к тумбочке и потянулся к нижнему ящику. Достал из него какую-то белую пластиковую коробочку и присел на кровать, продолжая меня игнорировать. Я даже успела соскочить с матраца в противоположную сторону. Как раз ближе к двери ванной. Черт! Это что же? Игра в салочки окончена? Я только вошла в кураж!
— Ты предохранялся, трахая Лию? — да! Задала прямой вопрос. Не в бровь и не в глаз, а прямо в пах! Метко ударив словом. Рассматривать вблизи его фигуру в одних боксерах и уверять себя в том, что нужно сбавить обороты и не желать этого мужчину — явное психологическое насилие!
— O, meu Deus! Helena! (О, Боже) Я тебе сейчас рот пластырем заклею! И тогда о поцелуях можешь не мечтать! — разъярённо прорычал, убедительно заставив заткнуться. Коробочка, которую не успел открыть Гаур, с грохотом опустилась на тумбочку, рядом с бокалами. Хрусталь мелодично звякнул от соприкосновения, эхом чаруя слух. Но недолго. В эту секунду Артём ухитрился каким-то нереальным акробатическим трюком пересечь кровать, шумом заглушая мелодию стекла. Я даже пикнуть не успела, сделав всего-то два шага от него, как он вмиг настиг меня, повалив под себя на пол посреди спальни. Не удержал равновесия из-за боли в ноге. Правда, упали мы лицами вниз на мягкий ковёр с опорой на руки. Чтобы не расплющить моё тело под своим весом, Артём пострадал намного больше, грохнувшись на локти. Таким образом сохранил между нами малюсенькое пространство. Я тут же попыталась вырваться, но он сдержал порыв, слегка навалившись мне на спину. Буркнул невнятное ругательство и в очередной раз зашипел от боли. Дурак! У меня сердце сжалось в сочувствии. Но открыто проявлять к нему жалость не собиралась. Пока что.
— Поцелуи — моя слабость! Ты с ней предохранялся? Просто ответь и я отстану! — взревела я от гнева, брыкаясь ногами. — Отпусти-и-и!
— Да!!! Черт тебя дери! Я что, по-твоему, идиот?! Что ты ещё хочешь знать? Марку презерватива? — рычит мне в затылок, царапая его зубами. А у меня по коже дрожь расходится, словно кто-то посыпает мелкой дробью всё тело. Хочу развернуться, обнять его крепко руками и ногами, вгрызться зубами в его губы, в шею, в грудь… Целовать со всей страстью этот чувственный и одновременно напористый рот, прижавшись каждой клеточкой своего тела к его жаркой и пахучей коже. Только Лия, как иголка, вонзилась в меня и всё время невыносимо колет острой ревностью, не даёт спокойно выдохнуть и утихомириться. Бесит!
— А что? На этот счёт имеются сомнения, раз спрашиваешь? Почему я могу быть дурой, а ты не можешь быть идиотом? И почему: «презерватива»? Ты «присунул» единожды? — выспрашиваю с надеждой в голосе. Вот нахрена мне это знать. А горло давит какая-то огромная жаба и мне хочется заскулить от безысходности, предчувствуя что-то нехорошее.
— Хахахааа… — деланный смех разразился над ухом. Следом мужчина провёл языком рваную влажную дорожку по шее, покусывая кожу, зарылся острым кончиком за ушной раковиной и выдохнул с низким стоном обжигающий воздух. Нежно прикусил мочку. — Распланировала нашу совместную жизнь? — произнёс вкрадчиво. — Печёшься, нет ли у меня отпрысков на стороне? Ведёшь себя, как настоящая самка. О здоровом потомстве беспокоишься?