Гавань измены
Шрифт:
— Ого, — произнес боцман, который мог презирать колдунов, но, как и большинство моряков и уж точно все его товарищи по «Сюрпризу», искренне верил в призраков и духов.
— А что упыри? — спросил канонир тихим, почти вкрадчивым голосом, страшась услышать ответ, но поближе придвигая сумку.
— Ха, они намного, намного хуже, — ответил одабаши. — Они часто принимают внешность молодых девушек, но у них зеленая глотка, как и глаза. Иногда их видят на кладбищах, а после наступления темноты они выкапывают и пожирают свежих покойников. Хотя и не всегда свежих. Но упыри могут принять любой вид, как и джинны, и как тех, так и других можно на каждом шагу встретить в этой проклятой пустыне, которую мы собираемся
28
...пройдя посреди них, удалился. (лат.). Евангелие от Луки, Глава 4, стих 30.
И тут рассказ одабаши был прерван внезапными дикими криками, воем и ужасающим смехом не далее чем в двадцати ярдах.
Уорент-офицеры «Сюрприза» вскочили на ноги, вцепившись друг в друга, и пока они ошеломленно стояли, тяжелое тело приземлилось на поддерживающий палатку шест, и через мгновение палатку заполнил громкий вой:
— Уху-ху-ху-ху.
За последним «уху» последовало полное безмолвие внутри палатки и испуганное молчание снаружи, и в этой тишине они услышали еще более громкий возглас:
— Сворачивайте палатку. Вы слышите меня? Где боцман? Позовите боцмана. Мистер Моуэт, первый отряд может зажечь фонари и начать движение.
Глава шестая
Корабль Ост-Индской компании «Ниоба«, Суэц.
«Любимая Софи, — писал капитан Обри жене, — пользуясь любезностью майора Хупера из мадрасской администрации, второпях шлю тебе эти несколько строк: он возвращается домой по суше — его последний переход был от Персидского залива через пустыню, на удивительной красоты чистопородном белом верблюде, покрывающем сотню миль в день — до сих пор дорога заняла у него всего лишь сорок девять дней; дальше он держит путь через Каир.
Мы добрались сюда в довольно пристойном виде, передвигаясь по ночам, отдыхая в палатках и под навесами в дневную жару, и прошли через перешеек быстрее, чем мы с главным погонщиком предполагали возможным, за три перехода вместо четырех, несмотря на то, что в первую ночь выступили с опозданием.
Причиной этому послужило не какое-то особое рвение экипажа (хотя, как ты знаешь, весьма достойного во всех отношениях), а то, что нашим эскортом командует преизрядный болван-турок, говорящий по-английски. Он вбил всем в головы россказни о привидениях и джиннах, и эти несчастные дуралеи неслись вперед всю ночь какой-то шаркающей рысью, сбившись в кучу, поскольку каждый боялся отстать от других даже на самое малое расстояние, и все старались держаться как можно ближе к Бирну, марсовому, владельцу счастливой табакерки, призванной оберегать владельца от злых духов и падучей.
К несчастью, всё время находилось что-то, не дававшее утихнуть обуявшему их суеверному ужасу. Мы разбивали лагерь у источников, вокруг которых всегда растут кусты и заросли верблюжьей колючки — в них обитают существа, издающие на восходе или закате, или в обоих случаях, вой и вопли, подобно терзаемым душам грешников.
Как
В небольшом отдалении появились зелёные пальмы и заблестела вода, видимые так ясно и чётко, что можно было поклясться: они существуют на самом деле. Между пальм бродили девушки с кувшинами в руках и переговаривались. «Ой, ой, — вскричала моя стая слабоумных, — мы пропали: это упыри!»
Стоило видеть, как огромный, жестокий дикарь Дэвис (каннибал, в чем я вполне уверен) цепляется за боцмана, крепко зажмурив глаза, а боцман цепляется за верблюжью упряжь, и оба они взывают к малышу Кэлэми, умоляя его сообщить, когда всё будет позади. Жалкое сборище трусов, и мне должно быть стыдно за их поведение, но и турки вели себя не лучше.
Я также должен признаться, что Стивен не всегда проявлял должную сдержанность. Когда преподобный Мартин попытался объяснить, что упыри и прочее — всего лишь жалкое суеверие, он подкинул ему аэндорскую волшебницу, гадаринских свиней и еще целый воз злых духов из Святого Писания, приводя в пример всевозможных классических призраков, обращаясь к неизменным преданиям всех эпох и народов, а также преподнёс нам подробнейший отчёт о пиренейском оборотне, с которым был знаком лично, вконец перепугав мичманов помладше.
Они с Мартином практически не спали (разве что дремали по ночам, сидя на верблюдах во время переходов), поскольку, пока все остальные лежали днем под навесами, ползали по кустам в поисках различных растений и живых тварей. Я полагаю, ему не следовало ловить так много змей, ведь ему известно, какую неприязнь вызывают они у моряков, и кроме того, ему совершенно не стоило тащить с собой чудовищную трехфутовую летучую мышь.
Она слетела со стола и начала хлопать крыльями на груди бедняги Киллика; мне подумалось: тот от страха упадёт без чувств, вообразив, будто это нечистый дух, во что он вполне мог поверить.
Он и вправду потерял сознание на следующий день — ты бы прониклась к нему сочувствием — от перегрева и невзгод. Пара верблюдов взбесилась, и понесла (что, как мне рассказали, часто происходит с ними в брачный сезон), с ревом совершила устрашающий набег на мой шатёр, пуская пузыри и разбрасывая мои вещи налево и направо. Все дружно кинулись хватать их за ноги и хвосты и успели оттащить, но к тому времени моей лучшей шляпе был нанесён непоправимый урон.
Мне было жаль её из-за прикрепленной на манер кокарды моей турецкой награды: бриллианты я хотел преподнести тебе, а до этого я надеялся, что они придадут мне большую значимость у турок. Однако челенк затоптали глубоко в песок, и хотя Киллик с помощью многочисленных помощников к закату просеял несколько тонн пустыни — как я и упоминал, он свалился совершенно без чувств — мы вынуждены были двинуться дальше, перекинув беднягу Киллика через верблюда.
Возвращаясь к Стивену: тебе, конечно же, знаком его скромный образ жизни — одно новое пальто каждые десять лет, изношенные брюки, непарные чулки, никаких расходов, кроме как на книги и естественнонаучные инструменты — в общем, он привел меня в совершенное изумление, выложив в Тине невероятную сумму в золоте и купив целое стадо верблюдов (подобно Иову) для перевозки его драгоценного водолазного колокола, о котором я уже рассказывал: он разбирается на части, но для перевозки каждой требуется крепкое и выносливое животное.