Гавани Луны
Шрифт:
Все это делало ее такой живой, что я буквально ждал, что она вот-вот скажет:
Прекрати, что еще за ерунду ты придумал?!
Я вытер пот, – с меня текло ручьем, как во время хорошего секса, – и привалился спиной к бочке. Отодвинул за бочку стремянку. Потянул руку к кувшину. Слава Богу, он оказался достаточно тяжел, значит, в нем было вино из початой – и, значит, другой, – бочки. Я поднял кувшин и отпил, пролив себе немного на подбородок. Когда я опустил руку, то в проеме двери стояла
А вот и господин дьявол, – сказал я.
Ну-ну, – сказал он и рассмеялся.
Я с облечением узнал голос легавого, который отвечал за порядок в нашем городке.
Он спустился на пару ступенек и колдовство момента рассеялось. Я различил лошадиные черты лица, неприятный взгляд человека, который получил много власти, и выпуклую грудную клетку. Он напоминал гиббона, который в спортивном зале довел фигуру до человеческого совершенства. Если бы не отметины на лице – он говорил об осколках, но ходили менее романтичные слухи о простой ветрянке, – он соответствовал бы идеалу красоты многих женщин. Легавый, – кажется, в их табели о рангах он занимал место капитана, – приезжал к нам в особенно бурные вечеринки, и с извиняющимся лицом просил нас сбавить обороты. Рину это так веселило, что она и правда их сбавляла, но каждый раз она сумела настоять на том, чтобы легавый остался у нас. Она глядела на него с интересом, а ему в нашем доме нравилась, – как он называл ее со смешком, – бродящая атмосфера богемы.
Сейчас я уже знал, что Рина спала с ним.
Легавый служил в Кишиневе, а в нашем городке – который даже юридическим статусом не обладал, просто куча дачных домишек, принадлежащих богатеям и потому внушительных, – появлялся изредка. Для местных нуворишей, которые приезжали в городок от силы раз в месяц, он был чем-то вроде вышибалы. Решал проблемы. Мне он их только добавил.
Богема развлекается? – сказал он, присев рядом, и слегка шевельнув носом.
Вместо ответа я приподнялся и дыхнул ему прямо в лицо. Он смущенно улыбнулся. Почему-то этот крутой парень слегка стеснялся того, что спал с моей женой. Ему казалось, что это тайна, которую в приличном обществе обсуждать не стоит. Хотя он запросто мог прийти на любой из наших вечеров не для всех. И поиметь ее у меня на глазах. Наверняка она это предлагала. Но он ни разу на таких вечерах не был, предпочитая им попойки. Щадил меня, что ли?
Чем обязан? – спросил я.
Не появлялась ли Ирина? – спросил он.
Она в городе, по делам, – сказал я.
Скоро вернется? – спросил он.
Если вы ее не убил и не зарыли в лесу, – сказал я, – то вернется, должно быть.
Минуту он глядел на
Выпьете? – сказал я.
Белое не пью, – сказал он, и я почувствовал себя неловким хозяином, каковым, без сомнений, был.
Легавый глянул на меня с укоризной. Без сомнений, я выглядел невоспитанной скотиной. То ли дело Рина. Она запоминала предпочтения гостя – в выпивке, еде или сексе, – с первого же визита. Я впервые задумался, не была ли она тем магнитом, который тянул в наш дом самых разных людей.
Развлекаетесь? – спросил он, подмигнув, и подразумевая, очевидно, машину, которую видел во дворе.
Тс-с-с, – сказал я, – девушка спит.
Завидую вам, – сказал легавый, взяв стакан, и отворачивая краник бочки за моей спиной. – Молодая, красивая, свободная семья…
Очень свободная, – подчеркнуто восхищенно сказал он, – но от этого любовь лишь крепче, не так ли?
Жизнь без забот и хлопот, Монмартр, Елисейские поля, что там еще… – сказал он восхищенно, и пригубил вино.
Латинский квартал, – поправил я.
Без разницы, – пожал он плечами, и выдул стакан залпом.
Если адская смесь вина, крови блондинки и слез и пота Любы и прогремела по его внутренностям пляской смерти, то легавый и виду не показал. Лишь довольно рыгнул и, вопросительно подняв брови и дождавшись моего благосклонного кивка, нацедил себе еще стаканчик
Вкусное? – сказал я.
Божественно, – сказал он. – нацедить вам?
Нет, я белого, – сказал я.
Беленькое пьешь, беленькое выходит, красненькое пьешь, беленькое выходит, значит красненькое полезнее, – выдал он избитую шутку, от которой меня в Молдавии уже тошнило, и вновь заржал.
Значит, Рины нет? – сказал он, якобы забывшись.
Появится, я отдам ее тебе за тебя замуж, – сказал я.
Он вежливо и настороженно посмеялся.
И все же? – сказал он.
А в чем дело? – сказал я.
В паре километров от городка следы у дороги, словно там случилась авария, – сказал он.
Молодежь, – сказал я безучастно.
Похоже на то, – сказал он.
Вы же знаете этих малолеток, – сказал он, – собьют кого-то, и нет, чтобы остановиться, остановить кровь, уезжают, а человек на обочине умирает от потери крови.
Кто-то умер?! – сказал я.
Нет, там только следы, – сказал он с легким огорчением.
Ну я на всякий случай и проверяю, – сказал он.
Рина в городе, – сказал я, и почему-то соврал, – звонила с утра.