Гавр – сладость мести
Шрифт:
Обычно он ехал вперед смены, состоящей из десяти, а иногда и больше всадников, растянувшихся цепочкой и идущих друг за другом. Но когда лошади шли шагом, мог ехать рядом с кем-нибудь из всадников, принимая участие в их разговоре. Девушкам нравилось, когда он подъезжал к ним, узнавал, как они и не устали ли. Девчонки смеялись и вовлекали его в свою беседу, где всегда проскальзывало заигрывание и милые, безобидные намеки на продолжение отношений с ним. Да еще бы, разве может не понравиться такой инструктор — стройный, с длинными светлыми волосами, всегда собранными сзади в хвост, и небесно-голубыми глазами, глядящими из-под рыжей лисьей шапки с хвостом.
Кроме вот таких смен, которые водил Алешка, на конной базе Саша устраивал разные развлекательные программы. На такую программу попал и Алеша — это была стилизация русской охоты. Здесь тоже нужны были инструкторы, которые так же получали свои проценты за работу. Только такая работа была на весь день и намного интереснее, чем просто вести смену в поля. Такое в своей жизни Алеша видел впервые. Девушки на программу русской охоты надели длинные юбки и полушубки с шапочками, стараясь быть похожими на барышень прошлого века.
Специально для этой программы привезли собак породы "русская борзая" — настоящих, как в исторических фильмах. Алешка и не видел никогда таких собак: они были высокие, с выгнутыми спинами и красивой длинной шерстью рыже-белого цвета. Он гладил их узкие морды и смотрел в миндалевидные глаза, а собаки отвечали взаимностью, ластились к нему и крутились у его ног.
Для гостей запрягли пять повозок, куда сели те, кто не очень уверенно держался в седле, и туда же, в повозки, посадили борзых, объяснив это тем, что собаки должны сохранить силы до момента загона дичи.
На эту программу приехало огромное количество народа, столько здесь Леша еще и не видел.
Наконец, когда все расселись по коням, Саша произнес краткую торжественную речь о начале охоты и сказал, что по исконно русской традиции теперь нужно выпить по рюмке "стремянной". Девушка, одетая так же в длинную юбку и полушубок, подходила к каждому из сидящих на лошади всадников и подносила ему рюмку водки, которую все пили и закусывали долькой лимона с ее подноса.
Алешка тоже выпил "стремянную", чувствуя приятное тепло от горячительного напитка, и, услышав сигнал к началу движения, тронул бока коня.
Конечно, те лошади, на которых он ездил, в его понимании не были и лошадьми. Это был какой-то прототип монгольской лошади вперемешку с русскими деревенскими саврасками. Все лошадки были невысоки, в отличие от спортивных коней, на которых он привык ездить, и вдобавок они обросли зимой таким толстым мехом, что смотрелись очень забавно. Опять же, спортивные лошади, к которым привык Леша, никогда не обрастали такой шерстью, их, наоборот, даже зимой брили, чтобы они оставались такими же гладкошерстными, как и летом. Так что эти лошадки вызывали у него сначала удивление, но потом он привык к ним, да и неважно ведь, как выглядит лошадь — главное, что он опять был с лошадьми.
Теперь о спорте ему пришлось забыть. Он только успевал с утра, до работы в клубе, приезжать к своим лошадям,
Отношения с Гавром вернулись к прежниму. Правда, теперь у Алеши практически не было времени ходить с ним по клубам, да и не хотел он этого. Но когда Гавр просил его зайти к нему в кабинет, он приходил, и они дружески разговаривали обо всем. Гавр, как всегда, внимательно слушал о его жизни и о том, что в ней происходило. Леша был благодарен, что Гавр больше не предпринимает никаких попыток в отношении него, и все между ними перешло в дружеское русло. Да и вообще Лешке было приятно знать, что в его жизни есть человек, искренне интересующийся его жизнью. Он не хотел вспоминать тот неприятный разговор, который произошел между ними, когда Гавр предлагал ему быть с ним. Проанализировав это, Алеша пришел к выводу, что Гавр не хотел его этим оскорбить. Просто он привык жить так, платя всем и за все. Тогда за что же ему на Гавра обижаться? Вот он и простил его, решив, что хорошо, когда в твоей жизни есть человек, которому ты небезразличен. Чувствовать себя никому не нужным было очень тяжело.
Хотя, в последнее время он все больше и больше вливался в дружеский коллектив этой конной базы, где были постоянные посиделки и чаепития, где люди были другими, не такими, как в клубе Гавра. Здесь вся молодежь была искренна в своих разговорах и настолько дружелюбна, что Алешка даже пугался. Неужели еще в этом мире сохранились нормальные человеческие чувства: дружба, взаимовыручка, помощь и радость за ближнего. Он и не верил такому: после пребывания в клубе Гавра у него возникло ощущение, что ничего, кроме денег, в этом мире больше никого не интересует, но оказалось, он ошибся. Видно, над ним сжалились там, наверху, и он волею судьбы или случая оказался в обществе людей, оставшихся людьми.
Конная охота продолжалась. Всадники, доехав до поля, выстроились в ровную колону с небольшим промежутком друг от друга и двинулись вперед. На поле снегу было немного — сильные ветры не давали ему задерживаться, и поэтому лошади свободно шли, лишь немного утопая ногами в насте. Это поле, видно, давно никто не обрабатывал, и поэтому на нем выросли невысокие кустики и трава вперемешку с репейником. Репейники, оставшиеся на стеблях травы, цеплялись за хвосты лошадей или юбки амазонок, оставаясь на них, как украшения в виде помпонов, которые потом с трудом удавалась отцепить от одежды, а уж с хвоста лошади и подавно. Неудивительно, что это растение назвали репейник — это сразу осознаешь, пытаясь отодрать его от себя.
Саша выехал вперед на своем коне и махнул рукой. Это означало, что теперь вся группа всадников, выстроенная в так называемую "ровняшку", двинулась шагом на лошадях прочесывать поле в надежде спугнуть зайца из травы или кустов.
Повозки с борзыми стоял у кромки поля, ожидая поднятой добычи.
Саша так и ехал чуть впереди на своем белом коне. Сам он был одет в красный, как у гусар, жакет с эполетами и шапку из чернобурки, тоже с хвостом, который сейчас в такт движениям лошади раскачивался на его спине.