Гавриил, или Трубач на крыше
Шрифт:
Ничего не оставалось Прохору Проханкину, как подчиниться грубой силе. Хотя долго еще снились ему по ночам страшные сны. Только закроет глаза, как прилетает в спальню двуглавый орел – в одной лапе серп, в другой молот –
Примиряло Прохора с действительностью лишь одно. Помнил он, что сменщик упыря когда-то служил в органах. Значит, правильный стержень внутри у него имелся. Ну, не может служивший в органах не иметь правильного стержня. Не может не чуять, что кругом враги. Не может продаться дерьмократам!
И не ошибся Прохор.
Поначалу – первые лет пять – маскировался упыриный сменщик под дерьмократа. Аккуратно действовал, ничего не скажешь. Одно слово – школа! А потом начал потихоньку возвращать генеральную линию.
Первые годы чуть ли не обнимался с заморскими правителями, подобно упырю (собирал информацию?), а потом вмазал буржуям. «Всё! – сказал. – Коли вы, сволочи, не понимаете нашего величия, пеняйте на себя. Отныне, – сказал, – у нас будет своя суверенная демократия, не чета вашей, паршивой. Без всяких этих ваших человечьих прав, свобод и
Осадив внешних врагов, принялся за внутренних. Объявил, что все, кто якшается с зарубежными проходимцами, пекущимися о каких-то там «правах человека» (а заниматься этим могут лишь проходимцы), будут отныне зваться иностранными агентами.
Тут уж совсем воодушевился Проханкин – чем-то прежним, далеким повеяло на него. Вспомнилась подзабытая фраза, клеймившая в юности отщепенцев: «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст».
Всё так, всё так!..
И, воодушевившись, сел Прохор Проханкин писать большое письмо упыриному сменщику. (Того теперь именовали не иначе как «лидер нации» – титул, присвоенный ему людьми, оказавшимися дальновиднее Прохора.)
В письме своем предлагал Прохор добавить к словам «иностранный агент» еще два слова: «враг народа». Предлагал обязать всех выявленных врагов носить на груди порядковые номера и для профилактики расстрелять нескольких особенно вредных.
Конец ознакомительного фрагмента.