Гайдебуровский старик
Шрифт:
– Не понимаю я тебя девушка! Этот Гришка… Ну, кто он такой? Кто? Ты сама говорила. Жалкий неудачник! Никчемный философ с претензией на философию. Никчемный муж, да и не муж вовсе, потому что жениться и под угрозой смерти не захотел! И никчемный любовник, потому что и любить-то по-настоящему не умеет. Все одна философия! Кто он, ну скажи кто?
Тася смотрела на меня с ужасом, открыв рот.
– Человеку уже за, за и еще раз за тридцать! Ни профессии, ни семьи, ни квартиры! Даже за холодильник расплатиться нечем! А уж свиньей какой был! Ты сама говорила! Тарелки за собой не помоет! Зато притворяться умел! Что сделать попросишь – он, видите ли, болеет. Здоровый кабан!
Я разгорячился не на шутку. Мне казалось, что говорю не о себе, о ком-то постороннем. Которого искренне уже ненавижу.
– А куда он с тобой выходил? Куда приглашал? Ага, молчишь! Я не говорю о ресторанах, бог с ними. Это не по карману не только Гришке. А любому, сохраняющему здравый смысл. И хотя бы из гордости не желающему покорятся миру абсурдных цен. Но хоть в парк он хоть раз вышел с тобой прогуляться? Опять молчишь. И правильно делаешь. Это достойно минуты молчания. Как и то, что он ничего тебе не дарил. А ты, между прочим, его девушка. А девушкам положено делать подарки. А он даже сапоги тебе приличные не купил! Уже такая холодина – а ты в летних кроссовках.
Тася сделала протестующий жест. Но я тут же его перебил.
– А-а-а, понятно! На каждый Новый год в подарок флакончик туалетной воды! Самой дешевой, со скидкой, со своего супермаркета! А на 8 Марта – букетик мимоз? И в бесплатное приложение – уборка квартиры? Раз в год!
– На это 8-марта он мне подарил еще коробку конфет, – робко пролепетала Тася, с таким же ужасом глядя в мое раскрасневшееся, разгорячившееся лицо.
– Коробку конфет? – Я почесал затылок. Про коробку я забыл начисто. – Ну да, коробку! Так ее бесплатно раздавали сотрудникам, потому что просроченная! Но это не помешало твоему Гришке ее слопать за милую душу. Ты съела две конфетки.
– Одну. Я на диете.
– Нет, две! – решил я все-таки уточнить, потому что вспомнил – именно две тогда съела Тася. Так зачем прибедняться? – А ты всегда на диете! А твой Гришка наверняка нет! Он еще к тому же уплетал в три раза больше тебя! И за милую душу! Не смотря на общий бюджет!
Тася, словно утратив все силы и аргументы, опустилась в кресло.
– Неужели он такой подлец? – она с жалостью посмотрела на меня, словно просила, чтобы я поставил хоть один балл в его пользу. Но я был неумолим. Я уже искренне возненавидел этого парня.
– Да, Тасенька, образ более, чем непривлекательный!
– Но ведь что-то, хоть что-то в нем хорошее было? Иначе я бы с ним не жила? Да?
Я развел руками. И важно прошелся взад-вперед по комнате.
– Какая ты еще молоденькая, Тася. Живут и не с такими. Живут даже с преступниками. Вообще, девушки закрывают глаза на многое. И слишком многое прощают. Чего не скажешь о парнях. Вот ты с ним и жила. Потому что рядом никого не было. А вот он… Он бы ни один промах твой не простил. Более того – искал любой повод, чтобы смыться. А поскольку промахов и поводов у тебя не было, он ушел, так ничего и не объяснив. Украдкой. Среди бела дня. Как вор. Как последний трус. А ты еще хочешь заявлять в милицию о его пропаже. Поставить себя в наиглупейшее положение! Это тоже самое, что повесить объявление на каждом углу: от меня сбежал муж, верните мне его, пожалуйста! Представляешь, сколько это вызовет смеха.
Тасины плечи затряслись. Но не от смеха. А от слез. И мне стало ее искренне жаль. Эх, попадись мне этот Гришка, намылил бы я ему шею! Этому трусу и проходимцу!
– Ну ладно, ладно, девочка. – Я слегка надавил ладонью на Тасино плечо. – Не плачь, только не плачь. Этот парень не стоит
– А вот вы стали! – Тася подняла на меня зареванное личико. – Так все подметить! Вы действительно психолог. Жить с вещами и все-все-все угадывать про людей.
– За каждой вещью – отдельная биография, Тасенька, – поучительно заметил я. – А вещи здесь необыкновенные. Принадлежащие необыкновенным людям, понимаешь. Значит и биографии необыкновенные, в некотором роде утрированные. А если я все знаю про уникальных людей, то что мне биография какого-то парня с улицы? Это даже не ребус. Это какая-то детская считалочка.
– Ну, раз вы все-все можете угадать. Тогда… Тогда скажите, зачем был этот звонок? Если это не Гришка…
– Ну вот… У попа была собака… Хорошо, если это не Гришка, тогда ответ еще более прост. Учитывая, что твой Гришка и трус, и негодяй, он вполне мог от страха попросить позвонить какого-нибудь друга. Простуженного друга. Или старичка-соседа, понимаешь? Чтобы самому не объясняться. И чтобы ты его никогда не разыскивала и навсегда отцепилась, понимаешь? Грубо, но правдоподобно и достоверно.
Тася открыла рот, чтобы вновь зареветь, но я вовремя зажал его ладонью.
– И плакать не надо. Будем думать о вишневом саде. А не об одной раздавленной вишенке. И навсегда забудем про милицию.
Тася передумала реветь. Благодарно кивнула мне. И даже улыбнулась. Я всегда подозревал, что Тася не из тех девушек, кто печали принимает близко к сердцу. И тем более – надолго. Тася слишком любила жизнь, чтобы долго печалиться в ней. И вишневый сад ей уже казался гораздо реальнее какого-то вчерашнего парня. Что ж. Дело пропавшего Гришки пора закрывать. И я это дельце провернул на славу. Как настоящий делец. Коим и был, и должен был быть антиквар. По всей логике, мои дела теперь должны пойти в гору.
Мои дела пошли в гору. Вместе со мной в гору уверенно и весело шла Тася. Я не знаю, какой помощницей была Элеонора Викентьевна, насколько она была приветливой с покупателями и насколько способствовала процветанию, а не загниванию антиквариата. Хотя в отсутствии интеллектуализма ее точно нельзя было упрекнуть. Но Тася, как ни странно, оказалась способной к торговле на все сто. Хотя упрекнуть ее в интеллектуальности тоже было невозможно. По сути своей этот магазинчик требовал именно эрудированных работников. Поскольку старинные вещи не терпят невежд. Нужно знать и кому эта вещь принадлежит, и сколько она стоила когда-то, и сколько может стоить сегодня. И главное – сколько в истории стоил ее хозяин. Сколько стоит теперь. И угадать, даже не угадать, а интуитивно высчитать – сколько будет стоить завтра. И я, поскольку невеждой никогда не был, в суть дела вошел быстро. Но поначалу очень опасался, насколько Тася сможет принять правила торговли антиквариатом. И правила игры в эту торговлю. Опасения мои оказались напрасными. Как ни парадоксально, именно отсутствие эрудиции и глубокого интеллекта, помогли Тасе в освоении дела. Она, что ли, была не зашорена ни цифрами, ни датами, ни именами, ни самой историей. К которой была равнодушна. Тасю интересовало исключительно настоящее. И с этим настоящим она ловко справлялась. И это настоящее в ней подкупало покупателей, которые приходили в нашу лавку исключительно покупать прошлое. И это настоящее помогало дать настоящую цену будущему.