О черный мрак разлуки, подобный тьме ночей!Во мраке вижу кудри — и мрак еще черней.Как тьмой не быть объятым, когда свечу желаньяЗажечь не в силах сердце от призрака свиданья?Не знает тот, кто не был хоть раз любовью пьян,Вина, что опьяняет сильнее, чем дурман.Во зле повинны люди, в корысти — зла причины.Во всех моих печалях красавицы повинны.Вопить из-за колючки — таков удел людей.Из-за прекрасной розы рыдает соловей.Любовь, как зной пустыни, томит влюбленных жаждой.Отправиться в пустыню отважится не каждый.Я
не дерзну губами твоих коснуться ног,Но дай мне в изголовье, как милость, твой порог!Коль я умру, не думай, что я убит тобою.О нет, не ты убийца! Любовь тому виною.Ее хмельные стрелы давно попали в цель.Проходит жизнь Хосрова, но не проходит хмель.
«Я луной тебя назвал бы…»
Я луной тебя назвал бы — слух она не услаждает.Я тебя назвал бы розой — перлы слов не рассыпает.Ты не знаешь, нет, не знаешь, что не сплю я до рассвета.Где уж знать, коль ты вкушаешь сладкий сои, забыв поэта.И никто тебе не скажет, как тоска скитальца гложет.Ветерок об этом знает, но сказать, увы, не может.До земли спадают кудри и окутывают плечи,Но уста они лишили словаря любовной речи.О жестокая, волненье — для тебя чужое слово.Ты могла бы научиться волноваться у Хосрова.
«Напрасны проклятья…»
Напрасны проклятья и слезные стоны!Что делать, судьба не всегда благосклонна.Я с радостью жертвою стал бы твоею.Что делать, заставить любить не умею.Печальному сердцу лекарство — терпенье.Что делать, коль в сердце терпенья — ни тени?Сношу терпеливо лишь тяжкие муки.Что делать, коль ранен кинжалом разлуки?Тебя не заставит забыть и могила.Что делать, коль ты обо мне позабыла?Раба обласкают — он сдвинет и горы.Что делать, стелюсь я, я слышу укоры.Ты жизни Хосрову дороже, о пери!Что делать, стучусь я в закрытые двери.
«Ты — статуя, ты — идол…»
Ты — статуя, ты — идол, чье сердце тверже скал.Нет, сердце не такое создатель Еве дал.Я с амброю сравнил бы твой тонкий запах кос,Но благовонней амбры сердца в силках волос.Твой лик — сиянье шелка, но похищать сердцаНе может шелк подобно сиянию лица.Сказал: «Себя увидишь, коль взглянешь на луну»,В ответ сказала: «Лучше я в зеркало взгляну».Я жажду сна в могиле. О, как покоен он!Коль рядом нет подруги, подобен аду сон.Винишь, Хосров, красавиц? Виновны не они.В соблазне красотою глаза свои вини!
«Сердце к ней ушло…»
Сердце к ней ушло, оставив то, чего оно желало,И молва на перекрестках, как змея, вонзает жало.Я и сам делюсь печалью и скорблю, не пряча слезы,Ведь моим устам остались лишь несбывшиеся грезы.Как мячом, играла честью, но победу, безусловно,Над соперниками все же одержал я, пусть духовно!Вся цена душе, о роза, твоему равнялась взгляду,И, коль сердца не осталось, оболочки ей не надо.На твоем пути, наверно, вовсе душу потеряетТот потерянный, чье сердце у тебя в руках сгорает.Что отвыкнет от страданий и без сердца он едва ли.Тот, чье сердце так привыкло к безысходности печали.О Хосров, не лучше ль сразу, не испытывая жалость,Кончить все земные счеты, если сердца не осталось?
«Сердце, верящее в то, что красавиц покорит…»
Сердце, верящее в то, что красавиц покорит,Я сравнил бы со стеклом, что взялось разбить гранит.Но
и праведник-аскет, торопящийся в мечеть,Просто, как зеленый плод, не успел еще созреть.Ты спросила: «Это кто?» Слух ласкал небрежный тон.«Дервиш, — кто-то дал ответ. — Просит милостыни он».О притворство! Но зачем за неверность клясть подруг,Коль подругам красота изменяет тоже вдруг?Знаешь ты — зачем заря? Чтоб тавро разлуки могУ влюбленных выжигать полыхающий восток.В этом мире все не так. Тошно жить Хосрову в нем.Оттого играет он с красотою, как с огнем.
«Когда источаешь улыбкою мед…»…
Когда источаешь улыбкою мед,Никто у торговцев сластей не берет.Когда возникаешь на миг предо мной,В глазах — кипарис, озаренный луной.Сверкнешь красотой — расступается ночь.С тобой состязаться и солнцу невмочь.Бледнеет, но спать не уходит луна.Должно быть, от ревности ей не до сна.О прелести локонов я промолчу,Безумцев запутать в кудрях не хочу.Нет, я не один восхищаюсь тобой.Увидев тебя, восхитится любой.Я — раб твой, и все ж всемогущ и велик.Владыка и раб у владыки владык.Ты перлы стихами, Хосров, произнесИ в мир превратил первозданный хаос.
«Не думай, что влюбленные — Адамовы сыны…»
Не думай, что влюбленные — Адамовы сыны.О друг мой, это ангелы, бесплотные, как сны.Не духи ли воистину Меджнун, Вамик и Вис,Из горних тайн обители спустившиеся вниз?О пери, будь источником и впрямь воды живойДля жаждущих, которые уходят в мир иной!От твоего видения в бессонной тьме ночейБегу, как мышь летучая от солнечных лучей.Хосров на грани гибели из-за твоей красы.Наставник — прочь! Что мертвому дыхание Исы?
«О, верь, тебя не заменю…»
О, верь, тебя не заменю красавицей другою,Клянусь лежащей пред тобой во прахе головою!Мою могилу посетишь в ином тысячелетьиИ розу верности найдешь по-прежнему в расцвете.Тоскою мой развеян прах. Я у нее в неволе,Но ветру прах моей тоски развеять не позволю.Поистине глаза того подернуты туманом,Кто кипарис превознесет, с твоим равняя станом.Как не страшиться за тебя, коль одержимым взглядомТебя пронзают сотни глаз, когда проходишь рядом?И я нисколько не дивлюсь, что странниками сталиСердца, сраженные тобой, гонимые печалью.Отринь Хосрова, если он найти не сможет силыК тебе явиться, убоясь, что это — шаг в могилу.
«Ты для меня была предвечности зарею…»
Ты для меня была предвечности зарею.Явившись в этот мир, пошел я за тобою.Когда же ты ушла, от слез, подобных граду,Потоки разлились соперникам преградой.Узнайте, о друзья! Не воспылает розаЛишь оттого, что льют глаза влюбленных слезы.Жестокая, никто, израненный любовью,На жертвенник любви не пролил столько крови!Я долго умолял явить к страдальцу жалость,Когда же ты пришла, как быстро ночь промчалась!И все ж благодарю за дивное мгновенье,Хоть ты была скупой, наверно, от смущенья.О вы, что на пирах минувшей ночью пили,Я не вина вкусил, а влаги Сальсабиля!Как финики вкусны, спросите у рассвета.Увы, остались мне шипы от пальмы этой.Поныне пью вино, о роза, ночи нашей.Что может быть, Хосров, мудрее винной чаши?