Газета День Литературы # 109 (2005 9)
Шрифт:
***
Овеянный имперской славой
На полотняных плоскостях,
Куда летит орел двуглавый
С звездой рубиновой в когтях?
Зачем на площади великой,
Румяные, как кирпичи,
Вновь александровской музыкой
Тревожат небо трубачи,
По бедрам тянет рукава,
И хор выводит Михалкова
Полузнакомые слова?
Но сердце ввысь уже не рвется,
Глаза слезами не полны,
Когда же гордость к нам вернется,
России верные сыны?
« * *
Люблю седою головой
Упасть на молодое сено
И слушать ветер полевой
И понимать, что солнце село.
Пусть в старой вербе на пруду
Вновь засвистит певец безвестный.
Я успокоился, я жду,
Пока погаснет свет небесный.
Природы милой благодать —
Моя последняя отрада.
Душа, уставшая желать —
Ей ни о чем жалеть не надо.
О, дольше, дольше не гори
Небес широких край восточный,
Спи и судьбу благодари
За этот сладкий час полночный.
« * *
То в ночи она вспыхнет, как спичка,
А в стихе тугодумном умрет...
Ах, поэзия, вольная птичка —
Где захочется, там и поет.
Как порывы весеннего ветра,
К педантизму любому глуха,
То сверкнет в чертеже геометра,
То засвищет в рожке пастуха.
О, не молкни свободное пенье.
И в столице, и в темном лесу.
Ах, оставьте душе оперенье
И в глазах сохраните слезу.
И все жду я ее по привычке,
Вот уж иней блестит на стерне.
Я бы умер в чужой стороне —
Там ведь нет этой маленькой птички.
***
Возникшая давно, в библейских
Бросающая в жар сильней любой простуды,
"Сосудом дьявола" нарек тебя монах,
На кухне бытия полно такой посуды.
О, славный богослов, сомнения прочти
И мне не выноси крутого приговора:
Откудова б взялись монахи и дьячки,
Ты сам и попадья, и певчие из хора?
Я чую, что в меня закон любви вменен
И на его призыв так трудно отмолчаться.
Я верую в Завет, я признаю Канон,
Но, может быть, и в нем возможна опечатка?
***
Стада снегов, гонимые Бореем,
Растают. И процесс необратим.
Мы в юности порой уже стареем,
А Лермонтов все будет молодым.
Кавказу, Петербургам, бездорожьям,
Любым бореньям смерти и любви
Поэт стал для России Даром Божьим,
Звучаньем, растворившемся в крови.
О, белый парус, нас веди, веди,
И лермонтовский ангел, прилетая,
Шепчи о том, что жив огонь в груди,
Где ночевала тучка золотая.
***
Не сули мне богатство шальное и пошлое,
Синеглазой мечтой не шути надо мной.
У меня за спиною одно только прошлое —
Полубедность, веселость, пиджак продувной.
Над скамейкой качалась березка ветвистая,
Заливала черемуха те времена.
Ах, каких я красавиц из окон высвистывал,
Уводил на бульвары гулять до утра.
Рукава у тебя оторочены гарусом,
И дерзка, и резва полудикая стать.
Уплывай в своем платье, как лодка под парусом,
Оставляя меня вспоминать и мечтать.
Мне уже невозможно догнать невозможное.
И суровое время сужает зрачки,
И прощальный привет из прекрасного прошлого
Выбивают морзянкой твои каблучки.
***
Я выхожу из леса и... ни с места.