Газета День Литературы # 150 (2009 2)
Шрифт:
Зачем, извлекая из времени,
Эпох ворошить достояние,
У прошлого признанных гениев
Искать для себя оправдание?
Укрывшись общественным мнением
Событий вершить эксгумацию,
Разбрасывать тени сомнения
В сознание нынешней нации?
Что станет
Когда, разрывая потугами,
Распашут России историю
Двенадцатью разными плугами?
История – дева ранимая,
В ней память живёт сокровенная.
Негоже равнять несравнимое,
Не нужно равнять несравненное!
ВЬЮГА
Серебристые сугробы
Налились, расправив плечи.
Рассыпает снежной сдобой
Вьюга бархатные речи.
Стелет, белит, кружит, вьётся
Замороженная нега.
Красен день сияньем солнца,
А зима обильем снега!
Виктор ПЕТРОВ "И БЬЁТ МЕНЯ ВЕТЕР..."
ДАЛЬ
Свои пятилетние планы
уже осмеяла страна –
пьяны тем столицы и пьяны,
одна только даль не пьяна.
Кочует любовь молодая,
коль старые стены тесны,
и стелет простынку Валдая
с подветренной злой стороны.
Приятель к жеманному югу
ударную выправит даль,
сманив наудачу подругу
рассказом про сладкий миндаль.
Разлука срывает стоп-краны,
бросается на полотно,
и нет ослепительней раны,
чем рваного солнца пятно.
Трефовые ставят кресты нам,
рязанская морось горчит,
но что за путеец настырный
стучит по железу, стучит?
Владимир, звонарь заполошный,
сзывает на праведный бой,
и жёлтая
маячит, влечёт за собой.
Сегодня махнём до Усть-Кута.
а завтра – туда – в никуда…
Ты певчее горло укутай,
сибирские жгут холода!
Клубы паровозного пара
плывут из отъявленной тьмы.
С тобою, как рельсы, на пару
в снегах затеряемся мы,
где жёлтая кофта, как роба,
дорогу торит наугад,
и сталью становится Коба,
и враг не возьмёт Сталинград!
АНГАРСКАЯ ДЕРЕВНЯ
В.Распутину
Баню растопили по-белому,
жизнь крутнулась наоборот…
Баба сердобольная беглому
ставила еду у ворот.
Ох, и веник, розги берёзовые –
разве нужен мне рай иной?
Споры с мужиками серьёзные
после копанки ледяной.
Пить не пьём, а чинно чаёвничаем,
может, рядышком дух святой.
Скажут: "Мы живём ничего ещё,
любим париться, золотой.
Что ж теперь народ искалечился,
злющий, точно осиный рой?"
…Подорожниковой жалельщицей
стань, деревня за Ангарой!
Если что-нибудь и осталось
у людей ещё от людей,
это деревенская жалость –
устыдись её, лиходей.
ТОЛПА
Себя ищу в толпе неистовой,
любить и жить почти не хочется:
глотаю ночью слёзы истины –
толпа взыскует одиночества.
Казалось мне, что мы по горло
укрыты суетною заметью,
а нас опустошило горе,
и с пулей воля пала замертво.
Трясина чёрная втянула –