Газета День Литературы 163 (2010 3)
Шрифт:
Ибо в этой реальности нету, нема его
У меня…
ПРОЩАНИЕ
Я смотрела с прибрежной площадки, слегка опершись на перила,
Ощущая себя не невестой твоей, а "весёлой вдовой",
Как над прудом Борисовским белая чайка летала, парила,
Самолётиком белым бумажным над светлой, зелёной водой.
Грязь прилипла кусками к подошвам моим, к каблукам.
Мне хотелось в пруду утопить отношений законченность нашу,
И хотелось в небесную сферу взлететь высоко, к облакам.
Жизнь чему-то полезному с детства и с юности нас научала,
И не плакать, а петь для поднятия тонуса песню, ля-ля.
Мне хотелось весёлую песню запеть, не с конца, а с начала,
В жизни всё – и уже без тебя – начиная по-новой, с нуля.
***
Кто-то танком к намеченной цели настойчиво прёт,
О партнёре раздавленном думая, как об уже.
Что-то нет у меня никакого движенья вперёд,
И движенье назад начинается как бы уже.
Я от всех благодетелей спряталась в горе и пью
Не вино, а с миндальным пирожным в прикуску чаёк,
И, в стихах прицепляя сурепку и репку к репью,
Всё мечтаю в поэзии сделать китайский скачок.
"АНГЕЛ АПОЛЛИНЕРА" С КАРТИНЫ АЛЕКСАНДРА ТРИФОНОВА
По небу за Ангелом я полетела.
У Ангела было не тело – полтела
От верха до пояса, было пол-Ангела
Без признаков пола. Бывает пол Ангела?
Был Ангелом он чистокровным, без пола,
И явным противником был не бейсбола
И разных других разновидностей спорта,
Не спрайта противником также, а спирта,
И секса ещё, да по пьянке при этом,
С рожденья у ангелов он под запретом.
Был Ангел надёжным помощником Бога,
С картины художника Ангел и с блога.
ЮРИЮ КУЗНЕЦОВУ
Открылась
М.Ломоносов
Мне открылась глубокая бездна
Не вселенной – твоей души.
Мерить чем-то её бесполезно.
Это делают пусть дураши.
Перед нею, в пространстве явленной,
Я на месте застыла, без слов.
Ты владеешь такою вселенной,
Не владеет какой Саваоф.
И её постигать бесполезно.
С глаз упала моих пелена.
Мне открылась высокая бездна,
Тьмы и света и звёзд полна…
О ТОМ, КАК ДЕВА ФЕВРОНИЯ ВЫЛЕЧИЛА МУРОМСКОГО КНЯЗЯ ПЕТРА ОТ ЕГО ПРОКАЗЫ
…В баньку с низким окошечком князю Петру
Отворила Феврония дверь заперту.
Князь вошёл туда, наклоняясь.
И сказала Феврония князю Петру:
– А теперь раздевайся, князь.
Он разделся и крест позолоченный снял,
Свой, нательный, которым себя осенял.
Снял с себя кушак и штаны,
И рубаху, парчою расшитую, снял,
Всё на лавке сложил, у стены.
И разделась Феврония тоже, и вот
Князь увидел и груди её, и живот...
Так красива она была,
И фигуриста вся, и к тому же и вот
Вся была розова, бела...
И сказала Феврония князю Петру:
– Я мочалкой намылю тебя и потру.
И к нему подошла, сама ж,
Стала спину тереть Петру,
Стала делать ему массаж.
И горячей водой окатила его,
И верёвкой любви окрутила его,
Начала собой опьянять,
И холодной водой окатила его,
А потом и горячей опять.
Смыла с князя она и коросту, и грязь,
Князя способом верным спасти загорясь.