Газета День Литературы # 173 (2011 1)
Шрифт:
(Когда фейерверка пальба,
Мир видится в розовом цвете.)
Увидь же тот оползень с крыш,
Услышь же звон веток хрустальный –
И вот уже сам ты паришь
И видишь мир странно зеркальный.
Бежишь в лабиринте огней –
Где выход случится, не знаешь,
Себя не всегда понимаешь.
Сосулек полёт на ветру,
Играют волшебные грани…
Их дворник сметёт поутру?.
Зачем битый лёд под ногами?
РОЖДЕСТВО
Как странно, что снова судьба
Придумала встречу под вечер,
Когда фейерверка пальба
Изысканней делает речи.
И надо всего-ничего.
Сплошь тени цветные на лицах.
И хочется сразу всего,
Но вновь ничего не случится.
И колокол праздно гудит.
И свечи плывут вереницей.
От холода сильно знобит.
Под куполом неба – зарницы
Гуляют средь звёзд и тоски,
Иллюзию чуда рождая.
И розовой краски мазки
Румянят лицо, освежают.
Замёрзшие щёки горят.
Восторгом душа задохнулась,
И стразами блещет наряд,
И сказка из детства вернулась,
Где чудище Алый цветок
Мне тянет в холодных ладонях.
И жарко горит лепесток.
И сердце – в любви – словно тонет.
Николай АСТАФЬЕВ КРОВАВЫЙ АВТОГРАФ
В 2010 году друг за другом появились две публикации. Первая – Зинаиды Москвиной в "Литературной России" № 40 (2474) "Текст как свидетель", имеющая подзаголовок "Кто автор стихотворения "До свиданья, друг мой, до свиданья"?" и вторая, появившаяся в "Литературной газете" № 40 (6294) за подписью Игоря Панина – "О, сколько нам открытий чудных…" с подзаголовком "Есенина "убивают" снова и снова", являющаяся своего рода иронически-скептическим откликом на упомянутую статью Зинаиды Москвиной.
Не касаясь рассуждений авторов, высказанных на страницах популярных еженедельных литературных
Фотокопия же подлинного автографа "До свиданья…" (возможно, впервые после января 1926 года) была опубликована в уменьшенном масштабе в книге "Сергей Есенин. "Словесных рек кипение и шорох". Лениздат, Л., 1965, на стр. 746, где ясно видны следы клякс – большой (в левом верхнем углу блокнотного листа) и маленькой (возле буквы и во втором слове "свиданья"), а также следы нажимов пера ниже второго слова "без" в первой строке второй строфы, которое вполне читается, хотя "жидкости" для его написания явно не хватало. Следы сгибов здесь не видны, поскольку пропали при уменьшении.
В этой же книге 1965 года приведён печатный вариант стихотворения "До свиданья…", который "даётся по автографу, хранящемуся в Пушкинском доме Академии наук СССР", первая строка второй строфы публикуется так: "До свиданья, друг мой, без руки, без слова", то есть без искажения, которое отмечалось в печатных изданиях с 29 декабря 1925 года, начиная с публикации его на стр.4 вечернего выпуска "Красной газеты" № 314 (1002): "До свиданья, друг мой, без руки и слова" (здесь и далее в тексте курсив мой, – Н.А.).
"Так стихотворение с искажённой строкой, – пишут Станислав и Сергей Куняевы (Сергей Есенин, 6-е изд. – М.: Молодая гвардия, 2010. – ЖЗЛ, стр.569) публиковалось вплоть до 1968 года (на самом деле до 1965 года (примечание моё, – Н.А.) (единственное исключение – "Избранное" 1946 года, составленное Софьей Толстой, где строка была напечатана в своём изначальном виде)".
С фактом существования копии стихотворения "До свиданья…" я столкнулся спустя два года после публикации своей статьи "Предназначенное расставание" в газете "Россиянин" №11-12, 1995 и в журнале "Наш современник" №12 за 1995 год, где поначалу обратил внимание лишь на явное расхождение между рукописным и печатным текстами этого стихотворения Сергея Есенина.
Непонятно, думал я, почему криминалисты-графологи не заметили (или не хотели замечать?) бросающийся в глаза факт: в оригинале нет слова ты, а есть слово чти, если, конечно, верить своим глазам. Кстати, я предлагал десяткам людей прочесть печально знаменитую строчку рукописи есенинского автографа, и абсолютное большинство читало: "чти", а никак не "ты".
Вторая строка первой строфы традиционно печаталась (и печатается до сих пор – вопреки оригиналу) в сборниках стихов так: "Милый мой, ты у меня в груди", в то время как в рукописном подлиннике, хранящемся в Пушкинском доме, если присмотреться внимательно, отчётливо читается: "Милый мой, чти у меня в груди". Причём, союз "и" явно исправлен на предлог "у", а слово чти почему-то так и не было исправлено (Есениным?) на ты, хотя при правке автору естественнее было бы сначала исправить чти на ты, а уж потом – и на у. Это обстоятельство заставило меня внимательнее присмотреться к букве и, переправленной в букву у и усомниться в том, что эта правка сделана рукою Сергея Есенина.