Газета День Литературы # 173 (2011 1)
Шрифт:
Среди тургеневско-толстовских декораций,
Но часто, часто приходилось мне взбираться
На достоевские крутые этажи.
Я, как Есенин, душу строчкой рвал,
Дорога в клюевских урочищах петляла,
Как дорога мне "ледяная рябь канала"
И сколько роз я Незнакомкам посылал!
Над Мережковским откровенно насмехался,
Бывая в Лондоне, я Герцена чурался,
Но к Адамовичу в Париже заходил.
Я в Чевенгуре слыл за своего,
Но не знакомы ни Окуров мне, ни Глупов;
На дачах чеховских варёных полутрупов
Бывало мне всегда немножко не того.
…И всюду – бесы. Сколько ж было их!
Но – на бесовских лжекумиров не купился,
От веры в Пушкина ни в чём не отклонился,
Ни в чём, ты слышишь, ни на шаг и ни на миг.
ВОСПОМИНАНИЕ О ВСТРЕЧЕ С ВЕЛИКИМ ДРАМАТУРГОМ
Когда я был Островскому представлен,
Я, видимо, понравился ему,
И он сказал тогда: "Вот было б славно
Вам погулять по веку моему.
Я вскоре "Бесприданницу" осилю,
Живу над Волгой, в лучших номерах;
Кого б вы предпочли, коль посетили б,
Увидеть завтра у меня в гостях?"
– Карандышевы мне скучны и пресны,
Их здесь полно, как, впрочем, и Ларис;
Нельзя ли, это было б интересно,
Мне с Мокием Пармёнычем сойтись?
Таких, как он, чужой химеры ради,
Всех извели ГУЛАГом и свинцом;
К тому же мой, по слухам, прапрапрадед
Ещё при вас в Рязани был купцом…
"Ну слова Богу, русского я встретил, –
Сказал Островский, – тут на стенку лез
Один субъект: мол, хуже всех на свете
Купчишки, тормозившие прогресс…"
ФРАНСУАЗА САГАН
"Немножечко
Я помню, читал эту вещь и балдел.
Давно это было. Тогда я таких
Ещё и не читывал западных книг.
В печали – улыбка, в улыбке – печаль,
Интимная тайна колышет вуаль,
Как след аромата, как будто слегка
Рука парижанки коснулась виска…
Но вот по прошествии нескольких дней
Пытался я вспомнить – и всё, хоть убей! –
Как звали героя и кто он такой;
Постойте, ведь женщина – главный герой?
Как фокус: не помню совсем ничего!
О чём эта книга? О чём? Про кого?
Ах, время запретов, советская глушь –
Сожрёшь с голодухи парижскую чушь.
…Однако потом, через множество лет
Я понял, что книга оставила след,
Как след аромата, как будто слегка
Рука парижанки коснулась виска.
Наверно, и замысел в том состоит,
Чтоб напрочь был текст и сюжет позабыт,
Осталось же лишь ощущенье одно,
С каким эту книгу я пил, как вино,
Что даже сейчас, через множество лет
Ничуть не расплылся оставленный след,
Как след аромата, как будто слегка
Рука парижанки коснулась виска.
"Немножечко солнца в прохладной воде"…
Ну что тут сказать, никого не задев?
Тональность что надо, хорош колорит,
Изящное платье нигде не морщит.
Изящные всюду на нем вензеля;
Какие проблемы?! Зачем? Тру-ля-ля!
Немножечко солнца, немножко воды,
Баланс интеллекта и белиберды…
О да, парижанки умеют писать –
На мелкой водичке в бирюльки играть.