Газета День Литературы # 175 (2011 3)

День Литературы Газета

empty-line/>

Арамейцы торгуют "вином Иисуса".

Это то же вино, что тут было всегда,

И Христос его пробовал –

Значит, "вино Иисуса"…

Но здесь были всегда

Это небо и скалы, пустыня,

Этот воздух, которым дышал Иисус.

Это – воздух Иисуса

И эта дорога – Иисуса…

Это так, это так.

Но в душе краеведенья нет.

Ибо знаю я точно,

Что всё в этом мире – Иисуса.

В деревеньке любой

И в огромных любых городах

Всё подвластно Ему –

И в Москве, и в Шанхае, и в Риме…

***

В день Петра и Февроньи

Слышу крики вороньи,

Веселятся по радио: ха-ха-ха и хи-хи.

И смеются, и скалятся,

Мол, какие мы глупые –

Что за праздник придумали.

Ха-ха-ха да хи-хи.

Им смешны наши праздники

И святыни, и подвиги…

Хи-хи-хи да ха-ха,

Хи-хи-хи да ха-ха…

Кто-то скажет: дебилы, мол.

Кто-то скажет: проказники.

Кто-то радио выключит: от греха.

А они всё беснуются,

Не дают нам опомниться.

И не только по радио,

А кругом и везде.

Потому мы и дерзкие,

Потому агрессивные,

Что хотим жить по-своему,

А не абы как

Абы где.

СТИХИ О КОКТЕБЕЛЕ

Отлив прибоя катит гальку в море,

Она стучит как будто кастаньеты…

Кому-то здесь и чудо и лав стори,

А мне милы писатели-поэты.

Ещё они здесь вроде как бы к месту,

Стихи читают, смотрят на закаты.

Друг с другом им в Москве неинтересно,

А здесь они воздушны и крылаты…

Уходит в море мыс

Хамелеон…

Уходит в море катер или лодка…

Здесь древний Коктебель со всех сторон.

А на столе коньяк стоит и водка.

Очередной гуляет фестиваль.

То в честь Волошина, то Гумилёва…

И здесь всегда себя немного жаль,

Что не твоё тут просияло слово.

О, Коктебель, священная дыра.

Для многих ты – родная конура.

Для тех, кто подустал и постарел,

Ты это место и берёг и грел.

Александр ДОБРОВОЛЬСКИЙ УТРОМ

***

Ах, человек, рассуждающий

о судьбах Родины, –

как сын, тасующий колоду

фото любовников своей матери.

А он ещё вытянет одну

и скажет: "Вот, я хочу,

чтобы вот этот

был моим папой!.."

Мы же – девственность

нашей матери.

ВЕКА СЕРЕБРА

Зубцами подобная

пшеничному колосу,

крепостная стена,

изгибаясь вперёд, как туман,

продолжается, скорей

чем в пространстве,

в других временах

так, что сам туман вьётся

вдоль пружинистых линий,

как от поезда пар.

А цвета птичьих гнёзд

и героические, как рост дерева,

кровли башен,

простотой сравнимые

со сложностью кружева,

давно стали формой неба.

К РОССИИ

Словно что-то забыл,

но выворачивающе хочу вспомнить.

С лицом страшным,

как ангел с морщинами, –

неуловимо,

как распрямляется трава после стопы, –

<