Газета День Литературы # 177 (2011 5)
Шрифт:
ПРОЩАНИЕ С ПУШКИНЫМ
"Редеет облаков летучая гряда..."
Так было, есть и будет так всегда.
Ни мир, ни душу не переиначить.
Какие б вихри не взметнул восток,
Как ни был бы закат заносчиво высок,
Но день придёт.
Не может быть иначе.
И заискрится старое вино.
Ах, как глоток прохладен и целебен!
И ветер запах звёздный принесёт,
И ощущенье вечности вернёт,
И тихий дождь прольётся,
как молебен.
Но кто-то вновь разрушит этот лад,
Окно затмит, погасит звездопад,
И старое вино заменит пепси.
Заглушит дождь охрипший диск-жокей,
И этот кто-то скажет мне: – О, кей!
Не понимаю, что же ты не весел?
Живи, чудак, и радуйся, пока...
"Редеет облаков детучая гряда..."
***
Дулёво, Жостово,
Аксаково...
Благословенные места.
Усталый свет
закатов маковых,
Зари рассветной
чистота.
Есть память душ.
Она – таинственна
Вдруг оживёт, заговорит,
И воскрешается
молитвенно,
На чём Святая Русь стоит.
Там в глубине полей порушенных,
В сиротской скудости лесов
Звенит державный меч, разбуженный
Стенаньем преданных отцов.
Там тени мстительные бродят,
Как призраки в метельной мгле,
Где проростает чужеродье
На русской издревле земле.
Они в единый строй смыкаются,
Пройдя Россию вдоль и вширь.
Уходит ночь.
Он просыпается
Илюша – русский богатырь.
***
Вы мне говорите, вы мне говорите:
– Любовь подарите!
И больше не надо, и больше не надо
А я-то поверил, а я-то поверил!
Любовью всё мерил.
Во имя любови, во имя любови
До мига, до крови!
Богатство и слава, богатство и слава –
Всё было забыто.
И вот моё сердце к ногам вашим пало.
А вы-то, а вы-то...
***
Балаклавская синяя бухта,
Балаклавские серые скалы...
Фиолента маяк, не потух ты,
Сквозь полмира мне светишь устало,
Черноморская флотская слава
Неподвластна судьбы перекосам.
На забытых причалах подплава
По ночам бродят тени матросов.
Вот задумчивый Павел Алёшин.
Вот Яган на гармони играет...
Ветер, словно матросские клеши,
На рассвете причал подметает.
И в сумятице нового века,
Разделившего воды и земли,
Лишь живая душа человека
Зову прошлого преданно внемлет.
Тишина, запущенье, бесславье,
Ржавой стали у пирсов торосы...
И идут по ночной Балаклаве
Старый боцман и тени матросов.
***
Мне два напитка в дар преподнесли
В двух глиняных сосудах без названья.
В одном – осенний аромат земли,
В другом –
холодный сумрак мирозданья.
Я пил их на пирах и в тишине
Желанных и постылых одиночеств,
И иногда вдруг открывалось мне
Бессмертное значение пророчеств.
Я людям нёс их сокровенный знак,
И тайный смысл их,
обращённый в слово...
Они, смеясь, бросали мне пятак,
Как нищему без родины и крова.
Тогда остаток вылил я в ручей,
И превратился он в хмельную реку.
И бросился народ: – Налей, налей!
Налей, пророк, стаканчик человеку.