Газета День Литературы # 58 (2001 7)
Шрифт:
Осенний шум задебренного леса —
Какая скорбь в наклоне старых ив!
А грусть берез? Их траурная месса
Вновь зазвучала, душу захватив;
И в черном крепе — бабочка-ванесса.
Природе нашей очень тяжело —
Рыдаю над ее мартирологом
В беспамятную пору ледостава.
Где упованье? Кануло, ушло —
Но
Ты предвещаешь: будут свет и слава.
5.
Ты предвещаешь: будут свет и слава.
Тебе я верю. И упрямо жду.
В страданьях не избегну переплава;
Пройду, как сквозь горнило, — сквозь беду.
Российская история кровава!
За красным паром не видать звезду.
Идет покос. Кто мы сейчас? Отава.
Звенит коса — она опять в ходу.
Когда мы наконец-то смерть насытим?
Она идет на нас девятым валом —
И снова кости обнажит отлив.
Но все же смутно чувствую наитьем,
Что завершится путь иным финалом:
Я должен верить — я ль не терпелив?
6.
Я должен верить — я ль не терпелив?
Я буду ждать, энергию терпенья
В сочувствие к несчастным претворив, —
Что благостней такого претворенья?
Молюсь я перед образом Успенья
За возрожденье наших русских нив —
И слышу эхо ангельского пенья!
В созвучье с ним звучит речитатив
Внутри собора, чей иконостас
Расписывал когда-то Дионисий.
Как эта атмосфера величава —
Как пристально и строго смотрит Спас!
Я чувствую касанье горних высей,
Но вот реальность: ложь, разбой, халява.
7.
Но вот реальность: ложь, разбой, халява.
Я вовлечен в пустой суеворот.
Моя судьба беспутна и шалава —
Душа ослепла! Но поводья рвет.
Что снится мне? Погоня и облава!
Я загнан в угол. Страшно! И вот-вот
Вплотную я увижу волкодава:
Своим броском он с ног меня собьет.
И просыпаюсь я в поту холодном!
Откуда чувство вечного надзора?
И я сдаюсь — я больше не строптив.
К
Здесь неуместен бодрый лад мажора —
Моя Россия встала на обрыв.
8.
Моя Россия встала на обрыв —
И по нему идет без балансира!
Ты жив, Господь? Мне мнится, что не жив —
Тебя в ночи оплакивает Лира.
Икона превратилась в негатив.
Смысл вывернут! Опоры нет у мира.
Куда бредем, лампады погасив?
Царит распад среди мирян и клира.
Конь блед прорисовался в облаках.
О Иоанн! Его не проецируй
На Русь мою — тебя я заклинаю.
Никто не верит, что воскреснет прах;
Апатия царит в России сирой —
Я вместе с ней сейчас иду по краю.
9.
Я вместе с ней сейчас иду по краю —
Ужели в бездну все же упадем?
Нет парапета! В затеми теряю
Последний луч — я бесами ведом
К пустому утопическому раю!
Все это вряд ли кончится добром.
О Богоматерь! Слышишь? Призываю:
К нам снизойди — и стань поводырем.
Сбегает с твоего веретена
Светящаяся нить! Смогу я вскоре
Из лабиринта выйти на сиянье —
Его теперь не скроет пелена.
Так будет, да! Но явь звучит в миноре:
Внизу под нами черное зиянье.
10.
Внизу под нами черное зиянье!
Но все же намечается просвет —
И я хочу готовым быть заране
К подъему ввысь! Что мне табу, запрет?
В подполье зреет яркое дерзанье.
Я в катакомбах! Верой дух согреет —
Здесь холодно. Но кто мы? Северяне.
На Соловках мы дали свой обет.
Нас Богоматерь навещает ночью,
Легко минуя чуткую охрану.
Я к ней в молитве руки протяну —
Я Приснодеву зрю сейчас воочью!
В работах каждодневных не устану —
Ужели не спасу свою страну?
11.
Ужели не спасу свою страну?