Газета День Литературы # 62 (2001 11)
Шрифт:
Он совершил подвиг, акт отчаянного мужества, который заслуживает уважения и восхищения. "Да, были люди в наше время!" — сказал когда-то герой Лермонтова. Есть они и наше время. И яркий пример тому — Сергей Яковлев. Но в чем он ошибся, так это в том, что едва ли он обретет хоть одного сторонника. Он обрел даже и не одного сторонника, а многих, и в лице главного редактора «Невы» Бориса Никольского, взявшего на себя смелость напечатать его вещь в своем журнале… и в лице Юрия Кувалдина… и т. д. Они, вместе с Сергеем Яковлевым, и есть истинные друзья "Нового мира", они, а не всякая окололитературная
А "Новый мир" пускай не обижается на своих непокладистых авторов, а гордится ими. Потому что только благодаря им и таким, как они, он может вернуть свою славу, свою популярность, свою фирменную литературную марку и поднять свой упавший авторитет и престиж. И таким образом избежать своего закрытия в самом прямом смысле слова.
…А если бы я была Андреем Василевским, я бы выдвинула Сергея Яковлева на премию "Нового мира" или на какую-нибудь другую, повыше. Или хотя бы на награду, которая приравнивалась бы к медали "За отвагу на пожаре".
Станислав Куняев "ЭТО — СВЯТАЯ ПРАВДА…"
Я люблю время от времени слышать хриплый, взволнованный голос этого человека, когда он звонит мне по телефону с далекого австралийского континента:
— Станислав, это ты! Здравствуй! Как живешь? Как твой журнал? Как Россия?
Я люблю получать его письма, написанные каллиграфическим почерком, приобретенным им еще до войны в киевской средней школе.
Я люблю отвечать на его переписку, одобрять его новые стихи о своей страдальческой судьбе, о России и неизбывной трагедии разлуки русского человека с родной землей.
Поэтическая память о родителях, погибших в недрах ГУЛАГа, о юности на берегах Днепра, о войне, разделившей его сознание: родину надо защищать от врага, но кто защитит его самого от жестоких законов родины? — вот начало его жизни. А потом был штрафной батальон, плен, освобождение, бельгийские угольные шахты, и наконец — Австралия… А во второй половине жизни два тернистых пути — к России и к Богу.
В 1990 году Смолянинов с замирающим сердцем через полвека навестил родную землю и нашел в себе мужество написать горькие строки:
Прости меня, ушедшего от казни,
Прости ослабшего среди чужих дорог.
Душой я твой навеки, без боязни,
Вернусь к тебе, когда позволит Бог.
Все мы когда-нибудь вернемся в родную землю горсточкой праха, но на что надеяться русским людям, живущим в дальних краях? Я верю вместе с Игорем Смоляниновым, что души их вернутся на родину и будут витать в ее небесах.
Десять лет тому назад в России вышла книга стихотворений Смолянинова "Города и годы". "Родные
Выполняю твою просьбу, далекий и близкий друг мой Игорь…
Станислав КУНЯЕВ
Игорь Смолянинов “ТРУДНО БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ, ГОСПОДИ!..”
РОЖДЕСТВО ТВОЕ, ХРИСТЕ ГОСПОДИ!
Рождество Твое, Христе Господи!
Праздник праздников, радость чистая,
Возле храма толпа гудит на площади,
В небесах горит звезда лучистая.
В храмы люд честной уже торопится,
Под ногами свежий снег хрустит,
В эту ночь никто ни о чем не заботится,
И кто любит Христа, в эту ночь не грустит.
В храме жарко. Свечи горят, трепыхаются,
И с киотов глядят священные лики,
Здесь все беды хоть на час забываются
В этот вечер святой, в этот праздник великий…
Хор поет: Рождество Твое, Христе Господи!
И народ поет — сердце радует,
А на тех, кто снаружи на площади,
Мелкий снег порошит, тихо падает…
И вот здесь, над Москвой, тихой ночью
Колокольный звон зыбко стелится
И хоть вижу все это воочию,
Сердцу трудно и зябко верится…
* * *
Рождество Твое, Христе Господи,
Я встречал в плену изнуренный, больной,
И в Москве пред Успенским собором, на площади,
Очарованный русскою белой зимой,
И в угольных шахтах встречал глубоких,
И в самолете встречал, в Чернобыль летя,
И в скитаниях бездомных моих одиноких
Звал на помощь Тебя, как Твое дитя…
Не остави народ наш, Христе Господи!
Укажи путь праведный, дай прозрение!