Газета День Литературы # 62 (2001 11)
Шрифт:
Сергей Семанов. 7 тайн генсека с Лубянки. — М.: Вече, 2001.
Трудно найти в мировой истории более потаенного деятеля, чем Андропов. Мелкий комсомольский работник из глубин русской провинции, не имеющий за спиной ни геройских подвигов, ни дипломов с отличиями, к исходу жизни неожиданно для всех вдруг выпрыгнул на самую-самую кремлевскую высь. Как, благодаря чему?..
15 предшествовавших этому взлету лет как раз и освещает в своей книге известный русский критик Сергей Семанов, показывая, как глава грозной Лубянки подтачивал охраняемый им же самим
Игнатий Белозерцев САНЕЕВСКИЙ МАЯК
…Не успел к Санееву в «Светелку»,
хоть мечтал, стремился, был в пути…
Каюсь! (Только в этом — мало толку.)
Николай Васильевич, прости.
Ах, осиротела Сероглазка!
Но спасает нас от бурь и бед —
Ваших книг и жизни Вашей сказка,
Ваш душевный несказанный свет.
Освещая времена глухие
и холодный разгоняя мрак,
пусть горит для каждого в России
навсегда санеевский маяк!
Дмитрий Галковский 80 ЛЕТ ВМЕСТО (Продолжаем обсуждение книги А.Солженицына “Двести лет вместе”)
Солженицын — гениальный пропагандист. Свойством его сознания, изначально зашоренного идеологическими догмами и всю жизнь с этими догмами успешно боровшегося, является чёткое видение чужой идеологической клавиатуры, при помощи которой только и возможна ВНУТРЕННЯЯ ломка закрытой системы убеждений. Самая известная его книга, "Архипелаг ГУЛАГ", навряд ли интересна западному читателю сама по себе. Факты, изложенные там, — самоочевидны. Общая концепция — элементарна. Интерес остаётся разве что этнографически-человеческий. Для «постсоветского» читателя сказанное верно в ещё большей степени. Но разрушительный заряд, рассчитанный на мозги советского человека (причём именно на советского человека определённой эпохи), в «Архипелаге» таился огромный. Разрушая советскую идеологию, Солженицын очень уважительно и понимающе относился к самой системе советских приоритетов и идеологических клише.
Ядовитость последней книги Солженицына "Двести лет вместе", посвящённой истории еврейской общины в России, заключается в том, что он вполне усвоил азиатский тип еврейского мышления (талмудические спекуляции, построенные на цитировании сакральных текстов). Три четверти источников, которые обильно (даже излишне обильно) цитирует Солженицын, — это всякого рода еврейские справочники, энциклопедии, агитационные сионистские брошюры, заведомо сверхтенденциозные мемуары обиженных армянских и курдских интеллигентов. Оставшаяся четверть приходится на идеологически нейтральные документы государственных органов. Точно так же в «Архипелаге» описания ужасов реального социализма подкреплены стальным каркасом цитат из статей советских пропагандистов, речей вождей и мемуаров репрессированных ленинцев.
Спорить с этим именно идеологически закрытым оппонентам чрезвычайно сложно. Наоборот, такого рода аргументация для НАУЧНОГО диалога является скорее препятствием. Если вы хотите написать солидное
Идеологическая окраска эпохи линяет очень быстро, и убийственная аргументация начинает пробуксовывать. "Идеологическая диверсия" в открытом обществе становится невозможной. Правда, открытость современного мирового сообщества именно в области "еврейского вопроса" весьма спорна, можно даже сказать, что за последние десятилетия оно в этом вопросе постепенно закрывается, так что метод Солженицына имеет свои резоны. Здесь Александр Исаевич упрямо продолжает традиции диссидентства в сообразной для этого занятия среде.
Год за годом, десятилетие за десятилетием знаменитый писатель подрывал устои реального социализма. Социализм в конце концов рухнул. Подземный работник вылез на поверхность. Тут бы и порезвиться на волюшке наивным телёнком, поскакать по пригоркам. Но нет. Устройство организма другое. Плотная мускулистая туша, циклопические ковши передних конечностей, безглазый таран-лоб. Помахал лапами в пустоте, загрёб воздух — и снова вглубь. Роет, роет Александр Исаевич, вечный труженик-правдолюб. Неужели и этот дуб рухнет?
В своём исследовании Солженицын с фактами в руках опровергает две устоявшиеся легенды. Во-первых, о вынужденном непроизводительном характере еврейской экономической деятельности, во-вторых, о пресловутых "еврейских погромах", которые на самом деле были "колониальными беспорядками" — столкновениями на национальной почве полуазиатских общин Российской империи.
Любое государство устроено по принципу "пищевой пирамиды". Внизу — зоопланктон, наверху — небольшое число крупных хищников, контролирующих или осуществляющих политическую, экономическую и социальную жизнь общества. В самом демократическом обществе наверху находится много-много четыре процента от общего числа населения. Смысл «еврейства» заключается в том, что еврейская община принципиально отказывается заселять нижние этажи государственного здания и всеми правдами и неправдами стремится полностью разместиться на верхушке, занимаемой четырьмя процентами коренного народа.
В принципе безразлично, какая национальность венчает конкретную пищевую пирамиду. Более того, история со всей наглядностью показывает, что верхушка и должна в этническом отношении отличаться от основной массы населения. Однако из-за того, что господство осуществляется евреями не прямым захватом, а путём постепенного, многосотлетнего «выдавливания» местных конкурентов, евреи становятся специалистами не по руководству, а по захвату власти. Львиная доля еврейских усилий уходит на дискредитацию конкурентов и собственную рекламу, содержательная же работа исчезающе мала. Кроме того, местная элита является именно элитой, то есть выборкой из основной массы. Со всеми частными исключениями наверх попадают наиболее сильные и талантливые особи. Индивидуального подбора из еврейской массы почти нет. Любой еврей уже по своему происхождению обречён на «богоизбранность». Поэтому еврей всегда сравнительно хуже вытесняемого им конкурента. Он плохой чиновник, плохой писатель, плохой промышленник. Подлинный успех достигается евреями только в областях, суть которых и состоит в вытеснении конкурентов. Это социальный активизм, банковская деятельность, реклама. (Разумеется, речь идёт о предельном обобщении, со всеми конкретными исключениями.)