Газета День Литературы # 93 (2004 5)

День Литературы Газета

Сборы были недолги. Взял ружье, десяток патронов и кусок хлеба. Хозяйка дома, где я жил, узнав, что я ухожу в ночь, налила мне бутылку молока и сунула ее в карман. Всё было готово к ночевке, и я бросил последний взгляд на стол, где складывал свои пожитки. Там лежал охотничий нож. Не раздумывая, взял с собой и засунул его по привычке за голенище сапога. Нет, я не страшился этой ночевки в одиночестве в таежном лесу, где жили волки, медведи, оборотни-собаки, да просто это было в первый раз, и мало ли что. Спустился к реке и быстро сел в лодку. Переплыв реку, спрятал в кустах весла и пошел в лес. Я не выбирал заранее место, куда идти, но прикинул, что лучше всего провести ночь на небольшой вершинке, что располагалась у болотца, она густо заросла елями, и туда вела хорошая тропа, проложенная зверями. Идти до этого места предстояло около часа, поэтому уверенно и не торопясь пошел по тропе, внимательно всматриваясь в чащу. Все было тихо. Солнце давно перевалило за свою верхнюю точку и медленно склонялось к горизонту. Это самое тихое время дня — лесные птицы стремятся до заката спрятаться на ночлег в чащобе леса, забиться подальше от хищников в самые густые ветки деревьев, утки, гуси и прочие водоплавающие прячутся в густых камышах, прибрежных зарослях и кустах, ища там покой и ночное уединение. Все постепенно затихает. Я хорошо знал это, поэтому шел тихо-тихо, стремясь не ломать веток и излишне не шуршать травой. Мне это удавалось, только однажды из-под ног с шумом и квохтаньем, стрелой вертикально вверх взлетел тетерев. Взлетел, как выстрелил, — и тут же скрылся в чаще леса.

Наконец за поворотом показались вершины крупных елей, которые росли на холме, куда я шел. Немного

устал, хотелось отдохнуть, но я только прибавил шаг, чтобы быстрее дойти до намеченного места. Когда наконец дошел до упавшей ели, где собирался провести ночь, солнце зашло за горизонт, и в лесу стало быстро смеркаться. Я присел на ствол дерева, снял сапоги и с блаженством вытянул уставшие ноги. Потом достал из рюкзака легкое одеяло и положил его на траву. Все приготовления к ночевке на этом закончились. Можно было ждать прихода ночи. Затем сел на одеяло, слега прикрыв ступни и стал внимательно всматриваться в лес, в сгущающиеся сумерки. Это было интересно. Передо мною находилась небольшая поляна, заросшая мелкими кустами клюквы, а дальше шла тропа и виднелись высокие ели и сосны. Я смотрел на ближайшую ко мне ель, наблюдая, как она буквально на глазах растворяется в темноте. Такое можно видеть и в городе, но там ведь не растут так густо ели и нет столько теней и оттенков и в самой ели, и в окружающих ее деревьях, подлеске и, конечно, нет такой яркой и красочной поляны, что лежала передо мной. Желтые, буро-красные, зеленые листья всех оттенков в отраженном облаками последнем свете дня, представлялись ярким и разноцветным персидским ковром. Но любая картина, которую выхватывал мой взгляд, постепенно таяла и растворялась в темноте. Темнело. Темнело все больше и больше, и я уже перестал различать листья, ветви и стволы. Наконец все погрузилось в плотную тьму. Потянул легкий ветерок, стало немного зябко. Чтобы согреться, выпил молока, съел кусок хлеба и стал ждать. Немного надеялся, что сюда прилетят ночевать глухари и я их увижу, но все вокруг было тихо. Внимательно и напряженно всматривался я во тьму, и мне иногда казалось, что что-то шевелится под елями и кустами, медленно двигается и колышется. Но проходили какие-то мгновения и вновь плотное одеяло неподвижной тьмы накрывало меня... Я сидел совершенно неподвижно, не шевелясь. Так я мог сидеть часами и смотреть вокруг себя. Со стороны казалось, что я ничего не делаю, бездельничаю, однако на самом деле это было не так — я просто думал. О чем? Обо всем на свете. Всматривался в постоянно меняющуюся вокруг меня картину света, теней и цвета и старался запечатлеть её в своей памяти. Задавал сам себе разные вопросы о жизни, об окружающем мире и искал на них ответы... Мне было интересно, и я не тяготился одиночеством в этой кромешной темноте. И тут вдруг с болота, с низа холма раздался громкий звук. Это был звук, напоминающий уханье: "УХ, УХ..." Сыч, это болотный сыч охотится,— подумалось мне. Звуки были громкие и отрывистые, они повторялись вновь и вновь. Потом стало тихо. "Да, я тут не один охотник", — мелькнула мысль. Прошло некоторое время, и я встал, чтобы немного размяться. И тут совершенно неожиданно, практически бесшумно, на небольшой высоте над поляной пролетела... черная стрела! Она пролетела так быстро и стремительно и так близко от меня, что я скорее почувствовал полет по движению воздуха, чем увидел ее глазами. Это был тетерев. Он промчался как стрела, пущенная из мощного лука, чтобы вонзиться в темноту и скрыться в ней навсегда. Что его спугнуло? Почему-то мне стало как-то не по себе. Ясно, что кто-то охотится в лесу и на болоте. Это может быть лиса, сыч, а может быть — и волк? Я взял ружье в правую руку и зарядил его патроном с крупной дробью. Холодный ствол вселил уверенность. Так прошло ещё немного времени, и вновь наступившая тишина погрузила и меня, и поляну, и всё вокруг в полное безмолвие. Но глаза уже привыкли к темноте, и я стал различать в ночи отдельные предметы и на близком расстоянии отлично видеть и стволы деревьев, и кустарники. Ночью всё выглядит по-другому — не так, как днём. Постояв немного, я сел под дерево и закрыл глаза, давая им отдохнуть. Нет, я не спал, только тихо-тихо сидел, прикрыв глаза и не думая ни о чём и ни о чём не вспоминая. И здесь, в этой тишине, я уловил далекие, далекие звуки. Они доносились откуда-то сверху, высоко-высоко над деревьями, и непонятно было, откуда они раздаются. Я посмотрел в небо и… застыл от охватившего меня восторга. Все небо было усеяно яркими звездами. Они были большие и малые, яркие и тусклые, неподвижные и мигающие. Звезды образовывали созвездия, и я хорошо различал их. Но что меня поразило и удивило, так это близость неба. Мне казалось, что оно находится надо мною совсем близко, рукой подать — и вот оно. Млечный Путь серебристой россыпью устремлялся в бесконечную даль, и мне вдруг показалось, а скорее — я почувствовал, как этот мир вращается, вращается... И я вращаюсь вместе с ним. На фоне черного и бездонного пространства всё это представляло собой удивительную и реально ощущаемую картину. Я мог неотрывно смотреть вверх, наслаждаясь этим грандиозным зрелищем.

Звуки, а скорее далекий гул приближался и становился все отчетливей. Это на большой высоте шли бомбардировщики. Стратегические бомбардировщики. "Бомбёры пошли", — неожиданно для себя произнес я. Я работал в авиационном институте и разбирался в этой технике. Отчетливо представил себе кабину экипажа, блекло светящуюся доску приборов, летчиков.. Вдруг захотелось оказаться среди них... Трудно поверить, но через несколько лет я встретился и потом подружился с летчиком, который пролетал в эту ночь надо мной в одном из этих самолетов. Его звали Игорем. Вместе с ним я потом охотился и рыбачил, ездил за Полярный круг на автомобиле и совершил много интересных дел... Вот такие бывают случайности в жизни. А может быть, это не случайность. Фары яркими звездочка- ми обозначали летящие самолеты. Я долго смотрел на них, и, казалось, что так будет всегда. Гул достиг максимума и постепенно стал затихать. Наконец все затихло окончательно. Лес вновь погрузился в тишину. Пролет самолетов не нарушил сон леса. Так же безмолвно стояли деревья в глубоком и спокойном сне, так же тихо спали звери и птицы... Но так же и продолжали охотиться хищники, которые ночью не спят, а, зная, где прячутся их потенциальные жертвы, ищут их, выгоняют на свободное место и дружно съедают. Да, в этом жестоком мире практически никто не умирает от старости, а все являются пищей других особей. От длительного сидения под деревом затекли ноги, и я решил немного пройти по тропе. С трудом встал, взял ружье и пошел к тропе через поляну. Однако, когда поднимался, мне показалось, что кто-то смотрит на меня. "Что за бред",— подумалось мне, ведь никого нет вокруг, и я так долго и неподвижно сидел под этим деревом, что никто не мог бы подойти ко мне незамеченным. Отогнал эту мысль, но ружье все-таки снял с предохранителя. Когда пересек поляну и вышел на тропу, то решил оглянуться назад. Резко повернул голову в сторону поляны и заметил, что на месте, где я только что сидел, мелькнули два светлых ярких пятна. Это были глаза волка! От неожиданности я остановился, застыл на месте. Значит, волк давно меня почуял и подкрадывался ко мне. И ему удалось подойти совсем близко и, главное, незаметно! Я не думал, что волк нападёт на меня, так как в это время года волкам достаточно лесной пищи — зайцев, лис и прочих животных. А может быть, это стая?

Я быстро подошел к дереву, это была сосна, и стал забираться на нее. Мне удалось подняться метров на пять, когда я посмотрел вниз на тропу. Мурашки пошли по моему телу. На тропе я увидел много пар глаз. Да, это была волчья стая. Я вспомнил, что в соседней деревне недавно волки задрали трех телят. Я надеялся, что стая ушла из этих мест, однако это оказалось не так. Стая продолжала обитать здесь и промышлять. Если бы я не ушел с места, где сидел, то волки могли бы неожиданно напасть на меня. Я крепче прижался к дереву и боялся даже пошевелиться. Так прошло с полчаса. Волки не уходили. Они сидели и терпеливо ждали, когда я спущусь вниз или упаду. От неподвижности стали неметь ноги. Я хорошо понимал, что через некоторое время мне будет тяжело даже пошевелиться и поэтому решил действовать более решительно. Медленно стал расстегивать ремень на брюках и, когда мне это удалось, то привязал себя ремнем к сосне. Затем развернулся боком к дереву и лицом к стае и, крепко обхватив одной рукой ствол сосны, приготовился стрелять. Волки, как будто почувствовали опасность, зашевелились и отошли немного от дерева. Я снял ружье с предохранителя и, сначала медленно, а потом все быстрее, стал поднимать ружье, быстро прицелился и нажал на два курка сразу! Из стволов почти что одновременно вырвался громадный сноп пламени и понесся в направлении волчьей стаи. Язык

пламени достигал размеров не менее двух метров и осветил всё вокруг. Грохот выстрела был оглушительный! Дробь нашла свою цель! В стае раздался дикий вопль и визг. Не мешкая перезарядил ружье и вновь произвел выстрел по месту, откуда неслись вопли раненых хищников. Да, такого эффекта я не ожидал никак. После второго залпа из обоих стволов вопли подранков продолжились с еще большей силой. Я знал, что в такой борьбе нельзя упускать инициативу. Поэтому решил произвести еще выстрел и резко развернулся. Сук, на котором я сидел, не выдержал, обломался, я резко подался вниз. Ремень лопнул — и я полетел на землю. На земле лежали два раненых волка. Остальные убежали в лес. Я грохнулся рядом с ними. Еще при падении успел подумать о том, как бы мне не сломать ружьё, а это легко могло произойти, если упасть на само ружьё, на его середину. Поэтому надо было успеть откинуть ружьё подальше от себя. В полете схватил стволы ружья и затем отбросил ружьё в сторону. Однако мой удар о землю был достаточно болезненный и на какое-то мгновение от боли я потерял сознание. Очнувшись, открыл глаза. Большие светлые круги и яркие пятна стояли перед глазами. Решил пошевелить сначала правой, потом левой рукой. Нет, руки я не сломал, обе действовали нормально. Потом пошевелил ногами. Левая нога отозвалась резкой болью. "Неужели сломал?"— со страхом подумал я. Полежал немного, потом оперся на правую ногу и, придерживаясь за сосну, поднялся. Очень осторожно перенес вес тела на левую ногу. Резкая боль повторилась, но я выдержал ее. Нет, это был не перелом, а просто сильный ушиб, иначе бы потерял сознание от боли. "Надо терпеть",— сказал тихо сам себе и тут увидел совсем недалеко от себя лежащих на земле волков. Надо сказать, что к этому времени в лесу стал пробиваться рассвет. Солнце еще не взошло, но сплошной темноты уже не было. Не отходя от дерева, стал рассматривать их. Да, выстрелы были весьма удачны. Одному волку дробь вошла в голову сбоку. Второму попал по передним лапам и перебил их, он был еще жив. Ружье лежало недалеко от волков. Надо было поднять ружье, и, преодолевая боль, я сделал первый шаг в направлении волков. Потом второй, третий. Когда нагнулся, чтобы поднять ружье за приклад, волк оскалил зубы и издал угрожающий хрип. Его пасть и оскаленные желтые клыки были внушительных размеров. Если бы волкам удалось напасть на меня, то они могли бы расправиться со мной в считанные минуты. Интуиция и ружье спасли меня!

Однако надо было собираться и идти в обратный путь. Порванный ремень связал веревкой, которую всегда носил с собой. Затем связал первому волку лапы и, перекинув веревку через большой сук, поднял его на дерево. Для сохранности. Второго волка пришлось добить, так как он представлял опасность. Волк был тяжелый, и мне с ушибленной ногой было тяжело тащить его по лесной тропе. Здесь пригодился нож, который я захватил с собой из дома. Ножом срезал небольшие деревья, перевязал их веревкой и сделал волокушу, на которую погрузил волка. Этот зверь весил не менее тридцати килограммов. Запрягшись в волокушу, как лошадь, похромал домой. Путь до дома, где я остановился, прошел без приключений, если не считать того, что несколько раз пришлось отдыхать и перевязывать ушибленную и ободранную ногу. Когда дошел до лодки, был уже полдень. Лодка и весла были на месте. Погрузил волка в лодку, переехал на противоположный берег. Однако сил затащить вверх тяжелую ношу у меня уже не было. Хозяйка дома Мария Ивановна хлопотала у печи, когда я появился в дверях. — Господи, что случилось?— непроизвольно вырвалось у нее, когда она взглянула на меня. Перед ней стоял осунувшийся человек, лицо которого было все исцарапано, нога замотана в какую-то тряпку, а на ватнике не было ни одной пуговицы. Я опирался на палку.

— Я убил двух волков, — был ответ. Потом добавил, немного подумав и очень солидно:

— Можно ощипывать.

Затем, засмеявшись, подошел к столу, сел на лавку, положил голову на согнутую в локте руку на стол и заснул, практически мгновенно.

РЕЛИКТОВЫЙ ЛЕС В этом коротеньком повествовании я хочу рассказать о лесе, в который однажды попал. Может быть, ты сумеешь увидеть это так, как увидел я. В северных широтах преобладают хвойные леса: ели, сосны, пихты, и низкие плотные кустарники. Много болот, рек и озёр. Есть достаточно большие очень чистые реки, которые текут только по лесу, и на их берегах нет ни деревень, ни посёлков, ни, тем более, больших городов. Такие реки, как правило, очень извилистые, у них высокие берега, заросшие чистым хвойным лесом. Они берут начало от ключей и родников, которые бьют из-под земли в густой непроходимой чаще, образуют болота и маленькие ручейки, которые затем сливаются, и постепенно получается большая река. Ходить по такому лесу надо тихо и осторожно.

Почему тихо? Потому что здесь каждый шорох или шум означают чью-то жизнь: зверя или птицы. А на всякую жизнь есть свой охотник, поэтому, чтобы выжить в этом лесном мире, нужно быть незаметным для глаз хищника. Это касается и человека, даже с ружьём. На человека может напасть дикий зверь: волк, рысь, медведь. Нападают они неожиданно. Рысь прыгает на плечи и спину и пытается перегрызть горло, волк нападает с любой стороны обычно зимой или осенью в стае, медведь — также с любой стороны, но предпочитает сзади или сбоку, из-за дерева.

Самый большой помощник и друг человека в лесу — охотничья собака, лучше всего породистая лайка. С хорошей собакой в лесу очень интересно. И я брал с собой в лес лайку восточно-европейской породы по кличке Тарзан. Это был умный, красивый чёрный пёс средних размеров. Когда ходишь с ним по лесу, то понимаешь, что собака думает, как человек. Я не ошибаюсь, это действительно так. Она понимает твои слова, твои действия. Но при этом охотничья собака очень независимая и гордая. Она не прощает незаслуженной обиды, удара рукой и, тем более, ногой. Об обиде помнит всю жизнь. Может и отомстить. Понимает ласку и не унижается. Ценит свою работу. Основная задача собаки — найти зверя и позвать охотника. Как это происходит, расскажу тебе на примере одного дня.

Рано утром я переплыл реку в лодке вместе с собакой. Солнце ещё не взошло, в лесу было темно и тихо. Я спрятал лодку в прибрежных кустах и ходко пошёл по лесной дороге, намереваясь пройти на болото, которое было в лесу километрах в десяти. Была уже осень, сентябрь, поэтому токовищ тетерева и глухаря уже не было. Утки "встали на крыло", сбились в стаи и вылетели на болота на кормёжку: жирели, набирались сил, чтобы лететь на юг на места зимовок.

Дорогу на болото я не знал, знал только примерное направление. Первые полтора-два километра я шёл уверенно по ещё тёмному лесу, но когда начало всходить солнце, я понял, что иду не в том направлении. Сориентировавшись по солнцу, я решил уйти с дороги и пойти через лес по тропинкам. Лесные тропинки прокладываются зверями, обычно от мест ночёвок к водопою — к рекам, болотцам, ручейкам. Они, как правило, начинаются ниоткуда и неожиданно кончаются. Так было и на сей раз: сначала тропинка упорно вела вперёд, а потом куда-то исчезла. Так прошёл я по сумрачному лесу ещё около километра, а когда солнце поднялось достаточно высоко, я понял, что заблудился. Решил идти без тропок, напрямую, по компасу. Лес, где я шёл, был густой и плотный, собака шла рядом, не отставая от меня и не убегая вперёд. Так я продирался сквозь чащобу ещё около часа и вдруг, ты не поверишь, я вышел на совершенно сказочное место. Кустарники как бы расступились, и я оказался на огромной поляне, совершенно свободной от мелких деревьев и кустарников.

Поляна представляла собой большие увалы, то есть пологие холмы, заросшие тёмно-зелёным мхом. Толщина мха составляла около метра, он образовывал сплошной ковёр, который как бы перекатывался, подобно волнам, по этим увалам, слабо освещённым солнцем. Ковер из мха напоминал камень малахит в разрезе: изумрудно-зелёный цвет переходил в темно-зеленый, образуя слабо скруглённые полосы, окружности и создавая картину чего-то нереального. Я ступил на этот мох и... провалился по пояс в эту моховую подушку. С трудом из неё вылез и почти ползком добрался до ближайшего дерева. Это была сосна, но какая! Невероятных гигантских размеров. В обхвате она составляла не менее восьми метров, а высотой до сорока метров. Ствол её до кроны поднимался на высоту более двадцати метров, был тёмно-коричневого цвета, гладкий, без сучков. Оглядевшись, я увидел, что такие сосны располагались по всей поляне на расстоянии десяти-двенадцати метров друг от друга. Они, как гигантские вертикальные столбы, заполняли собой всю эту поляну — никаких других деревьев не было. Эти великаны сплетались наверху кронами, образуя тем самым сплошную, большой толщины крышу, почти непроницаемую для лучей солнца. А в толще этой крыши, в этой чаще, состоящей из сучьев, веток, иголок, шла своя жизнь. Жизнь птиц. Кто только там не обитал!