Газета "Своими Именами" №28 от 12.07.2011
Шрифт:
Для Пушкина фельдмаршал Кутузов был живым вдохновением:
В твоём гробу восторг живёт!
Он русский глас нам подаёт;
Он нам твердит о той године,
Когда народной веры глас
Воззвал к святой твоей седине:
«Иди, спасай!». Ты встал – и спас...
Внемли ж и днесь наш верный глас,
Встань
О старец грозный! На мгновенье
Явись у двери гробовой,
Явись, вдохни восторг и рвенье
Полкам оставленным тобой!
Конечно, «эти слова» Бродского Лета поглотит, и довольно быстро, но слава маршала Жукова жива до тех пор, пока жив хоть один русский.
В.С. БУШИН
P.S. Возможно, мои рассуждения кому-то покажутся суровыми. Что делать! Ведь Бродский и сам в иных случаях не склонен был к любезностям. Так, в помянутой беседе с журналистом В. Пимановым тот спросил поэта, что он думает о романе Анатолия Рыбакова «Дети Арбата».
«- А что я могу думать о макулатуре?
– не задумываясь ответил Бродский.
– Но ведь эта книга пользуется фантастической популярностью.
– А разве редко макулатура пользуется популярностью?
– ответил поэт» («Русская мысль», №3743, 23 сентября 1988 г.).
ДРУГОЙ ДЕНЬ ИВАНА ДЕНИСОВИЧА
...Поскольку сборщиков посуды становилось все больше, доход от промысла сокращался. Пришлось Ивану Денисовичу задуматься о поиске новых “источников дохода”. Подумал, что “на городе свет клином не сошелся, можно попытать счастья и на селе”. Родных, правда, в деревне у него нет: жена умерла, дети уехали - след их простыл. Но ведь в селе производятся продукты питания... С голоду не пропадешь.
Он попытался представить свою новую жизнь. Защемило сердце, укором вышло воспоминание о преданной им родной деревне. Про нынешнее село он знал понаслышке. Официальная информация - одни споры. В основном, ругали колхозы да совхозы.
Как говорится, на ловца и зверь бежит. Как находка представился случай прознать про современные дела сельские. И он им воспользовался, как будто экскурсию в деревню совершил.
Однажды он проходил мимо базарчика, стихийно возникшего, как и множество других таких же. Вдруг его внимание привлек человек, поднявший с земли “бычка”, замусоленный конец которого он отер о рукав своего изрядно поношенного пиджака, достал из кармана смятую коробку спичек и стал прикуривать.
Человек казался усохшим. Лицо его было обветренным, в морщинах. Опытный глаз Ивана Денисовича приметил, что был это не городской житель. Держался
“Что же мешает этому человеку нормально жить и питаться? Куда уходит его пенсия? На внуков, которых родители - его дети - прокормить не в состоянии? На водку? На лекарства? Если держит хозяйство, должен питаться нормально”, - рассуждал Иван Денисович, стараясь найти предлог, чтобы завязать разговор.
Приблизившись к незнакомцу, предложил ему сигарету, хотя у самого их оставалось только две. Вторую он взял себе.
Бывший воин недоверчиво посмотрел на доброго человека, чуть помедлил, взял сигарету и прикурил ее от “бычка”. Закурил и Иван Денисович.
– Где воевал?
– спросил он, указав глазами на планку с колодками, надеясь разговорить человека.
Незнакомец понял намерение угостившего его сигаретой. Ему и самому хотелось с кем-то обмолвиться словом, отвлечься от стеснявшей его городской суеты. К тому же угощение обязывало быть вежливым, отзывчивым.
– На Карельском. Потом на Первом Украинском. Под Берлином был.
– Ранен?
– Было. Второй раз семь месяцев провалялся по госпиталям. Помолчав, добавил:
– Еще контузия была. Но это до ранения.
Собеседники придвинулись к куче порожних ящиков из-под какого-то товара. Присели, не сговариваясь. Продавщица зыркнула на них, как на подозрительных, и дальше под стол задвинула коробку с деньгами. Иван Денисович давно привык к такому к себе отношению. Постарался не обратить внимания на этот факт и его собеседник.
– Чем занимаешься? Работаешь? В городе живешь?
– интересовался Иван Денисович. Про жителя города он спросил умышленно, чтобы наверняка побудить к разговору о селе.
– Не, я в Березовке живу. Приезжал вот в собес. Потребовали переоформить пенсию. Не носят уже третий месяц.
– А что случилось?
– Да что-то там потеряли из моих бумаг. Пришел вчера в собес - департаментом соцзащиты теперь называется, - ничего не нашли. Пришел сегодня - опять ничего. Архив запрашивать будут. А тут живи как хошь. Придется опять приезжать.
– Ночевал-то где? У родственников? У знакомых?
– На вокзале. Холодно ночью. Милиция гоняет. Сегодня домой поеду.
– На чем добираться?
– Раз в день автобус ходит до Ивановки. Оттуда пешком. Вечером поеду.
– Хозяйство имеешь?
– А как же? Как жить в деревне без своего хозяйства?
– Ну и как, справляешься?
– Корова, поросенок, две овцы. Куры опять же. Содержать стало тяжело.
Помолчав, добавил:
– Сено косить становится не по силам. Года ушли.
– А траву-то дают косить, сенокос-то?
– Покос-то дают. Да ведь и комбикорма нужны. А их не стало. А и привезут, так не укупишь. Одни лекарства разоряют.
Помолчали. Иван Денисович не находил подходящих вопросов.
– А тут пенсию стали задерживать, а потом и вовсе перестали давать. Езди вот теперь, хлопочи.