Газета "Своими Именами" №48 от 27.11.2012
Шрифт:
«Лицемерные»? А вот это что такое? Окуджава писал:
Меня удручают размеры страны проживания...
Россия для него «страна проживания». Думаю, даже Смердяков не сказал бы так. У Евтушенко, например, стран, где он проживал, было около сотни, вот теперь - США. А сказал это Окуджава в 1995 году, вскоре после того, как «размеры» страны сократились на 4 миллиона квадратных километров. Но ему и этого мало! Его и уменьшенные размеры жутко удручают! Вот бы ещё Сахалин отдать Японии, Сибирь – Китаю, Карелию – Финляндии... Успокоился бы? Я тогда посоветовал ему: если так, то поезжай пребывать в
– голосил, что великая Россия его удручает, а переселиться в портативную державу, что так просто, отказывался, не пожелал обрести там покой и счастье. Чего ж тогда народ мутил?
Но надо признать, что в древнем искусстве лицемерия не знает соперников все-таки Евтушенко. Я когда-то написал о нём:
Как много у него идей!
Как он печёт за книгой книгу!
И с разрешения властей
Властям показывает фигу.
Приведу только один пример. Уж как он всю жизнь клялся в любви к родине, уж как божился вплоть до прямого уподобления родины своей персоне:
Моя фамилия – Россия,
А Евтушенко – псевдоним!
Но как только двадцать лет тому назад на обожаемой родине запахло жареным – и ведь не немцы под Москвой - тотчас укатил в Америку. И никто же его не гнал, ничто не понуждало к этому, как некоторых других. Притом всё сделал очень обдуманно и ловко: и не бросил роскошную квартиру в доме на Кутузовском, где жил Брежнев, и ухитрился приватизировать отменную дачу в Переделкине, которая по уставу является собственность Союза писателей. Хочу, говорит, иметь здесь прижизненный музей. И заимел.
Что ещё - «оплеванные»? Это вопрос многосоставный. С одной стороны, все они в Советское время издавались и переиздавались, некоторые не только на родине и за рубежом, снимались в кино (Евтушенко сам и ставил фильмы, и главные роли играл), имели широчайшую аудиторию читателей, слушателей и зрителей, катались по заграницам, занимали важные посты разных членов, председателей, секретарей в журналах, в Союзе писателей и вне его (Окуджава занимал 24 таких поста), получали квартиры и дачи, некоторые - литературные премии и ордена... Где ж тут «оплёванные»? В антисоветское время всё это только приумножилось.
С другой стороны, некоторые из них оплёвывали себя сами. Так, Окуджава, вспомнив однажды свою фронтовую молодость, заявил: «Я был фашистом» («Известия», 8 апр. 1992). Ведь мог бы промолчать. Нет! Дай сам на себя плюну. Пожалуйста. А через полтора года он подтвердил это, рассказав с каким чувством смотрел по телевидению 4 октября 93 года расстрел грачёвскими танками Дома Советов: «Для меня это был финал детектива. Я наслаждался этим. Я терпеть не мог этих людей, и даже в таком положении никакой жалости к ним у меня не было... Заключительый акт...» («Подмосковные известия», 11 дек. 1993). И после этого слушать его песенку о виноградной косточке, о «маленьком оркестрике надежды под управлением любви»? Об этом признании Окуджавы я узнал тогда же, в 93-м. И, конечно, уже «терпеть не мог» его как человека. Ничего удивительного. Это порой случается и по менее серьёзной причине.
Вот Мария Арбатова
И дальше: «Маэстро орал так, словно от этого зависела судьба его детей и его страны. А в промежутках между ором глотал таблетки, тяжело дышал и темнел лицом. Кончилось тем, что Окуджаву увезли на «скорой» с сердечным приступом и полученной дачей в зубах. Если бы я не сидела рядом, то никогда не поверила бы в подобную историю. Кумир кубарем слетел с лестницы моих иллюзий». («ЛР», №15, 11 апр. 08).
Кумир слетел кубарем... Но когда через три года он умер в Париже, я не только не «насладился этим», как сам он зрелищем расстрела, но пожалел талантливого барда.
Что там у Евтушенки ещё - «легендарные»? Ну, это точно. Есть легенда, что в КГБ работала не только его первая тёща, а сам он имел личные прямые телефоны Брежнева и Андропова, иногда позванивал им, беседовал. Жива легенда, что Пастернак однажды сказал о Вознесенском: «Он начинал как мой ученик, а стал учеником Кирсанова», у которого, как в своё время говорили, главных три качества – трюкачество, трюкачество и трюкачество. Ходит легенда, что Окуджава был когда-то исключён из Союза писателей, из партии и лишён той самой дачи в Переделкине... Впрочем, только вот это последнее, об Окуджаве, и есть легенда в прямом и точном смысле слова, а всё остальное легендарно лишь в переносном смысле как нечто трудно вообразимое, но вообще-то действительно имевшее место, достоверное. И впрямь, можно ли представить себе русского писателя, который имел бы поместья по обе стороны океана? За всю историю русской литературы таких не было. А вот в нынешние времена мы их воочию увидели – почивший Солженицын и здравствующий Евтушенко.
Ну а что касается, наконец, «бессмертия» всей пятёрки, то это, как говорится, вскрытие покажет.
21 сентября этого года в редакции «Правды» состоялся «круглый стол» на тему «Опыт и уроки советской цивилизации». Очень хорошо и полезно. Было много дельных выступлений. Интересно выступила и артистка Жанна Болотова. Она не теоретизировала, а говорила конкретно – о жизни. Между прочим, сказала о Роберте Рождественском: «Его стихи и песни многие годы были с нами, мы их любили, они настолько естественно выражали наши чувства и мысли, что забыть их невозможно. И вот вспомнились мне такие строки:
Мне земля для жизни более пригодна
После Октября Семнадцатого года.
Я в державу верую вечную эту,
Красную по смыслу, по флагу, по цвету.
Никогда не прячусь за кондовой завесой,
По национальности я – советский»
Этими строками я могу
и сейчас сказать о себе».