Газета Завтра 262 (101 1998)
Шрифт:
15
Отца могила. Камень — знак вопроса:
— Уйти от споров время не настало?
Могила матери. Знак восклицанья:
— Сын, в ножнах все же место для кинжала.
16
Шамиль так завещал: “Под звоны сабель
Я
Я завещаю так: “Мои потомки,
Мой сон тревожьте песнями любви”.
17
“Я”, “Я”, “Я”, — я твержу без конца.
“Я”, “Я”, “Я”, — ты твердишь без конца.
“Я”, “Я”, “Я”, — он твердит без конца.
Разве будут у нас друзья?
18
От общих бед, от личностной тоски
Нашел лекарство я с недавних пор:
По вечерам внимаю музыке реки,
А по утрам смотрю на цепи гор.
19
Бывает: в доме новая жена,
А ты о старой вспоминаешь с грустью.
Вот новые настали времена,
А я о старых вспоминаю с грустью.
20
— Зачем ты все реже
в родной приезжаешь аул?
— Столько близких по духу и крови
покинуло свет!
— Но там ты родился
и воздух свободы вдохнул.
— Без друзей и на родине радости нет.
21
Вот молодости и старости моих граница.
И старость перейти ее,
как нарушитель, тщится.
Любовь и сила, песня и кинжал
у юности в руках,
Но почему ж бежит она
от молящегося старика?
22
Белый платок тот в далекий вечер,
Наброшенный на белые плечи,
Кажется
Вознесшимся над Рейхстагом.
23
Поразительно, что, любя всех своих:
Женщин, детей — по собственной воле,
Мужчины любят и женщин чужих!
Так вороны любят чужое поле.
24
Белое и красное на лице твоем
Дружно уживаются — любо посмотреть.
Почему же вечно, как клинок с клинком,
Белые и красные бьются, сея смерть.
25
Если б он родился далеко-далеко.
Стал бы он для нас красивейшей птицей.
Но, развратник, рядом кричит: “Ко-ко-ко!”
И на петуха принято сердиться?
26
Я был доволен всем: очаг есть, есть жена
И дети... Нет нужды в вине и хлебе.
Но я решил, что мне поэзия нужна.
И тесно стало мне и на земле, и в небе.
27
Мальчишкой я залез на крышу.
Меня звала дорога: “Пора седлать коня!”
Сейчас — мой дом зовет, я слышу:
“Очаг твой затухает. Пора седлать коня!”
Перевод с аварского Анатолия Парпары
Егише Чаренц “СПАСАЙТЕ МИР, ЧТО СОЛНЕЧЕН И СВЕТЕЛ...”
В этом году — 100 лет со дня его рождения и 60 лет — со дня смерти. Поэзия ЧАРЕНЦА — великого поэта Армении — принадлежит всему миру, она обращена ко всем “дальним близким людям, солнцам и мирам”. Любящий сын своей земли, древней и прекрасной Наири, он через чуткое, трепетное сердце пропустил все ее горести и беды, трагедию геноцида 1915 года, поставившую армянский народ на грань физического уничтожения. Он был страстным поэтом борьбы за освобождение родины, он был дыханием своего времени, его провидцем. Единственный путь спасения Армении Чаренц пророчески видел в братском союзе с Россией. Поэтому был вдохновенным певцом дружбы армянского и русского народов.