Газета Завтра 27 (1076 2014)
Шрифт:
Не исключаю, что вся пластинка "War And Peace" носит некоторый концептуальный характер, ибо программа выстроена как своеобразное "путешествие на край ночи", герой проходит через соблазны, боли и испытания к просветлению, преображению.
Англоязычность названий несколько обламывает, хотя открытость музыки явно позволяет искать и находить слушателей по ту сторону границы. Более того, специфика отечественного музыкального рынка позволяет предположить, что, к сожалению, "там" зачастую таким проектам куда проще выйти к слушателю.
Группа одновременно очень европейская и русская, на что, видимо, накладывает отпечаток
Кстати, название великого русского романа явно перекликается со знаменитым трактатом голландского правоведа и мыслителя Гуго Гроция "О праве войны и мира". Тема войны, её переживание, вообще очень занимает "Пандору". Ведь любой мир чреват войной, но в пространстве войны непременно зарождается новый мир.
Памяти Бориса Неклюдова
Отдел Культуры
3 июля 2014 0
Культура
Ушёл из жизни представитель золотого поколения советских художников Борис Павлович Неклюдов .
Творчество мастеров кисти тех лет в настоящий момент остаётся в значительной степени недооценённым. Борис Неклюдов был современником Олега Филаточева, Ивана Николаева и Вадима Кулакова.
Последней работой Бориса Неклюдова символически стала Флорентийская мозаика в Зале Соборов храма Христа Спасителя. Он был человеком широчайшего художественного диапазона: живописцем, графиком, монументалистом. Его отличало восхитительное благородство, как жизненного поведения, так и производимого им искусства. Творчество Бориса Неклюдова венчает период 70-80-х годов ХХ века.
Апостроф
Людмила Лаврова
3 июля 2014 0
Культура
Максим ШМЫРЁВ. Стихотворения. - М.: Риэлт-Издат, 2014, 64 с.
Всякий раз, когда берешь в руки книгу стихов незнакомого современного автора, охватывает чувство недоверия, смешанного с иронией, а затем возникает вопрос: зачем это писалось?
Встретить сегодня поэта - редкость не меньшая, чем увидеть звезду в небе над мегаполисом. Тем более, что меру все удушающего словесного смога постоянно повышают бойкие мастеровитые виршеплеты, выдающие себя за стихотворцев, хотя творчества в их умозрительных опусах не больше, чем в утюге.
Но, бывает, случается Буквально одна строка в открытом наугад поэтическом сборнике обрушивает на тебя целые миры давно забытых или даже не испытываемых ранее чувств и переживаний, будоражащих память, фантазию и душу образов. Ты скользишь взглядом по строчкам, и буквально физически ощущаешь, как освобождается слово от коросты сиюминутного
Так поразила меня небольшая книжка молодого поэта Максима Шмырева под непритязательным названием "Стихотворения", где второй раздел - "Времена года" - объединяет короткие зарисовки в прозе не столько состояний природы, сколько движений человеческой души, "зарифмованных" лирическим настроением. И настроение это совсем не благостное, не идиллическое Стихи Шмырева подобны бессоннице, тем крайним ее проявлениям, когда, свободный от довлеющей "злобы дня", ты остаешься наедине с "последними вопросами". У поэта хватает духовной отваги их принять:
Утром перед рассветом,
Весь мир становится тихим
И тогда можно услышать
Шорох иного мира,
Топот иного мира,
Громы иного мира.
Там ангелы и херувимы,
Начала, Престолы, Власти
Радость наполнит сердце
И его остановит счастье.
Многозначная, порою парадоксальная образность, стоицизм перед лицом грозящих бедою трагических обстоятельств времени - эти качества творческого "я" М. Шмырева сближают его стихи с поэзией Николая Гумилева. Возможно, в подобном сродстве поэтов перекликаются эпохи, даря нам иллюзию, что у нас было множество жизней, и одновременно напоминая о бренности земного существования:
Когда все изолгано
И обратилось в прах,
Не строй дома на камне,
Строй на облаках,
Где собираются грозы.
И ожидай, готов,
Преломления неба
Молнией, до краев.
Примечательно, что в сборнике М. Шмырева нет необязательных поэтических высказываний, каждое слово автором тщательно взвешено, но ты не замечаешь этого, увлеченный силой его энергетики. Стихотворения не только входят в сознание, но и неуловимо меняют строй души читателя, дают возможность прикоснуться к обыденному, как к нездешнему так, будто ты сам каким-то внутренним зрением видишь то, что запечатлел поэт. В этом плане весьма характерны стихотворения "Памяти русских броненосцев, погибших при Цусиме" и "Третий Рим", а также потрясающая баллада "Стоя лицом к солнцу" о последних днях Муссолини. Это небольшое произведение по точности и разнообразию деталей, масштабу затронутых тем, по своей философии кажется зерном, в которое заключен огромный исторический роман, написанный очевидцем происходивших событий. А мастерски вплетенный в текст эпизод из "Окаянных дней" Ивана Бунина естественным образом расширяет рамки картины весны 45-го года в Европе до драматических коллизий истории всего ХХ века.