Газета Завтра 280 (15 1999)
Шрифт:
В ней есть над чем подумать в этом плане, отрешась от непотребной злобы и того, и нынешнего дня. Когда во время войны Севера и Юга в США Авраам Линкольн приказал расстрелять всех поголовно жителей вражеской деревни, кто-то спросил: “Но маленьких детей за что?” Великий борец с рабством дал ответ, вошедший аккурат в историю: “Из гнид вырастают вши”. Конечно, за такую откровенную, но и предельно адекватную времени жестокость и его можно было б лихо запинать в гробу. Но наши антиподы, раскинув прагматичными умами, своего сурового героя густо пролитой им кровью поливать в гробу не стали. А даже нарекли им свой традиционно
У нас пока кого и за что, надо или нет пинать в гробах — вопрос неустоявшийся. И в том, что идеологические копья то и дело схлестываются на родном погосте, вороша былое, — еще не вижу я греха. Но нет паскудней пропаганды, купленной за выграбленные у своего народа деньги, которая пинанием вчерашнего, действительно начертанного кровью, протаскивает сегодняшние кровь, насилие, грабеж и разорение родной страны.
МНЕ ЛИЧНО кровь любая, и при ваших, и при наших, ненавистна. И вся моя, наивная, быть может, цель была — подвигнуть добросовестных историков открыть закрытый от нас толщей всякой пропаганды процесс века. То есть не в том псевдоключе: давило или нет следствие на фигурантов — что несерьезно, на то и следствие, чтобы давить. А докопаться впрямь: имели или не имели место фигурирующие в деле эпизоды? Отсюда уже и судить, откуда исходило это неопознанное обществом доселе зло, которое уже само хоронит нас.
Кстати, именно так многие меня и поняли. Тот же Стивен Коэн, профессор МГУ Ричард Косолапов и другие доки сообщили о своем намерении поднять и именно эпизодически исследовать бухаринское дело. И больше всего реальных писем в “Независимую газету” имели смысл, как раз обратный тиснутым подборкам. При этом часто начинались так: “Хоть я и убежден, что моего письма не напечатают, но...” И как цинично мне поведали, дабы не разубеждать писавших, действительно печатать этот самотек не стали.
Только на самом деле, как разболтал мне некто, кого не могу назвать, тайная пружина всей интриги, и третьяковского пронзительного покаяния в том числе, сидела даже не в иезуитской пропаганде, а совсем в другом. Как для моих писательских амбиций ни обидно, но, по словам источника, на собственно мою заметку нашим мадридским мудрецам было б плевать. И все комиссионное сечение меня имело, по их изощренной мысли, настоящей целью вовсе другое и уже подлинно мадридское лицо. А именно: самого сановника-интернационалиста Березовского.
Секрет же открывался так. Когда мою статью напечатали, кому-то, уж невесть кому, шибает в голову, что публикация возникла неспроста. Статья большая, на всю полосу, не один день писать — ну, значит, точно заказная. Да и может ли, при нынешней свободе купли и продажи слова, быть какая-либо статья не заказной? Конечно, как ребята с нашего мадридского двора лучше всех знают, нет. А значит, публикация — лишь видимая часть какой-то хорошо спланированной и далеко идущей тайной комбинации.
Но кто мог все проплатить и скомбинировать так ловко, что снаружи ни черта не разберешь? Понятно, только сам хозяин “Независимой газеты” и гроссмейстер политической интриги Березовский. И те, кто так кричали по Бухарину, что никакого заговора не было, но сами до мозга костей проелись червяками этой заговоромании, приходят от своей же собственной химеры в страх:
И тогда для упреждающего удара поднимается в ружье и в плеть вся пресса — и давай лупить вовсю по мне, но метить в Березовского. Мол, заговор раскушен, карта ваша бита.
И когда тому его разведка это все доносит, он, сам-то знающий доподлинно, что никакого заговора не было в помине, а просто раскокетничавшийся содержант так безобразно удружил, — впадает в дикий гнев и вызывает Третьякова на ковер. И ставит ему такой пистон, что тот, зажав очко, мчит со всех ног слагать свое пронзительное “Извинение”. Где коренное место, как из этого впрямь раритета видно, уже не просто пляшет, а прямо поет!
Я же во всей этой истории сыграл, образно говоря, роль зада Березовского, — схватив за его мнимый заговор все реальные кнуты.
А еще эти экзекуторы смеялись больше и дружней всего над конспирацией и страхами внука чекиста, не испарившимися “и до ХХ съезда КПСС, и после ХХ съезда, и после 1985 года, и после 1991-го”. Внук-то чекиста, оказавшись прозорливей моего, лишь и отделался испугом. А тут морально расстреляли, без штанов оставили — такая вышла для меня, лишь за попытку сунуть нос в историю своей страны, расстрельная статья.
АНТИ-NATO
Натовские бомбардировки сплотили в антиамериканском протесте не только обычных людей, но и музыкантов, ранее находившихся по разные стороны баррикад. Все они в том или иной мере выступают против агрессии США, и это не может не радовать.
Егор ЛЕТОВ (“Гражданская оборона”). Нынешние события в Югославии я оцениваю как чудовищную агрессию НАТО. НАТО наконец-то показало свои клыки, нам это грозит страшной катастрофой, если мы не предпримем адекватные действия. Америку я никогда за страну не считал. Это псевдогосударство эмигрантов, у которых нет Родины за душой. Мы же пытаемся добраться до Сербии, чтобы дать там концерт. Мы поднимаем весь наш Фронт, весь “Русский прорыв”, потому что пришло время: начинается тотальная война.
Константин КИНЧЕВ (“Алиса”). Группа “Алиса” полностью поддерживает резко отрицательное отношение Православной церкви и всего российского народа к ракетно-бомбовым ударам по суверенному государству. Западноевро-пейские и американские СМИ “кормят” население дезинформацией, прикрывая чудовищное и циничное по своей сути военное вмешательство в дела Югославии теорией о предотвращении загадочного “гуманитарного кризиса”. Удары с воздуха достигают не только военных, но и гражданских объектов: разбомбили православный монастырь. Началось бегство мирного населения, причем как сербов, так и албанцев, в пограничные с Югославией страны. Есть жертвы и раненые среди мирного населения. В связи с этим мы считаем США виновными в развязывании военного конфликта, могущего привести к Третьей мировой войне.