Газета Завтра 29 (1078 2014)

Завтра Газета Газета

Да. Нам становится всё интереснее пребывать в искусственном мире. Помните, у братьев Стругацких "В хищных вещах века" есть такая штучка под названием "слег"? Однажды изведав его, человек оказывается просто не в состоянии отрешиться от удовольствия - он теряет контакт с реальностью и использует слег, пока нервное истощение не убивает его. Это вовсе не наркотик, а некий очень простой радиоприбор. Но именно он "дарует" исполнение всех желаний. На время пользования. Причём никаких побочных эффектов и ломки после сеанса не бывает. Ты можешь отказаться от всё новых и новых обращений к слегу. Как бы не так! После этого человеку уже кажется невыносимым пребывание в простом и сером мире. Со слегом возможно всё: создавать города и рушить империи, переходить Рубикон, короноваться в Реймсе, писать с натуры Мону Лизу. В общем, всё, что лично вам захочется. Причём для

этого не нужны никакие усилия. Возжелал летать - полетел. Решил разбомбить - разбомбил.

Защитник слега небезосновательно утверждает: "Каждый человек хочет прожить жизнь недаром, и слег дает тебе такую жизнь. Да, знаю, ты считаешь, что и без слега живешь недаром, но сознайся, ты никогда так ярко и горячо не жил, как сегодня". Хочешь быть счастливым - будь им! Со слегом для этого не нужно творить, придумывать, пробовать. Счастье без усилий и полёт, не выходя из дома. Есть ли смысл в преодолении? Лозунг "Через тернии - к звёздам!" теряет свой смысл, потому что тернии исчезают, а звёзды становятся ближе и доставляются на блюдечке с голубой (или иной красочной) каёмочкой.

Идея виртуальности и ухода в придуманные, более увлекательные миры, порождена обществом потребления. Для современного человечества это - палка о двух концах. С одной стороны кручина (вырождаемся же, уходим "в танк"!), с другой стороны это - несомненный источник обогащения и развития новейших технологий. Наука ревностно обслуживает мир-миф со всеми его "танковыми стражениями" и сайтами виртуальных, ненастоящих "общений". Дальнейшее форсирование этого направления неминуемо приведёт к созданию игр и симуляторов с "полным погружением", с ощущениями и ароматами - мы будем вдыхать запах пороха под Аустерлицем, "заболят" свежие раны И вот уже над нами склонился искусно смоделированный Наполеон.

Неужели недалёк тот час, когда явь будет чем-то, вроде роскоши? Или, наоборот - в реальном мире останется куковать лишь тот, кто не смог вовремя оплатить свои великолепные мечты? Представители условного "среднего класса" станут сидеть, опутанные проводами, со всеми этими гаджетами и приспособлениями, а растревоженный, воспалённый мозг начнёт создавать им картины "заказанной" и оплаченной вселенной - они там заделаются французскими королями, голливудскими звёздами и гениями итальянского Ренессанса. Мир скукожится до размеров чипа. И только самые богатые и самые бедные получат право лежать в подлинной траве и глядеть на природный закат А остальным? Остальным - закат солнца вручную.

Русский космизм: мысль будущего

Юлия Новицкая

17 июля 2014 7

Культура Общество

Беседа со Светланой Семеновой, доктором филологических наук, автором книг о Н.Ф.Федорове

"ЗАВТРА". В свое время философ и богослов С.Н.Булгаков назвал Фёдорова пророком, который опередил свое время. Одна из ваших книг о Фёдорове называется "Философ будущего века". В чем видите вы актуальность его идей для мира, вступившего в III-е тысячелетие по Рождеству Христову?

Светлана СЕМЁНОВА. Прежде всего это радикальная смена взгляда на причины зла в мире и человеке и на пути преодоления этого зла. Федоров убежден, что именно смертность (эта роковая печать нашего первородного греховного недостоинства), все те грубые и тонкие яды взаимного вытеснения, борьбы, соперничества, отчаяния, цинизма, нигилистического вызова, которые она выделяет, является глубиннейшей причиной кризиса человека и созданной им цивилизации.

Вот уже несколько столетий, с Нового времени, история зациклена на вопросе о богатстве и бедности. Этот вопрос может принимать разную форму, то религиозно-должную, то утопически-социалистическую, то "научно"-коммунистическую, то "цивилизованно"-западную с опорой на средний класс. И в современном конфликте цивилизаций присутствует этот компонент, связанный с экспансией западного мира и его ценностей, с теорией золотого миллиарда, готового скрыто и открыто подпитываться донорскими ресурсами - сырьем, рабочей силой бедного мира. Федоров же предлагает другую оптику. В основу нового ценностного выбора он ставит не вопрос о бедности и богатстве, а вопрос о смерти и жизни. Все человеки уравнены смертью. Смертен и Ротшильд, и последний

бедняк, и коммунист, и демократ, и националист, и космополит. Потому и преодоление смерти может, по мысли Федорова, стать общим делом землян, поголовно смертных.

Федоров вносит онтологическую составляющую в общественные проекты. Социальное действие и преобразование до сих пор не принимало и не принимает в расчет вопрос о природе смертного человека, о ее коренных дисгармониях, обрекая тем самым на провал многие цивилизационные задачи и планы. "Смертного сделать счастливым" - цель по самой своей сути неразрешимая. Почти всё созданное человеком, подточенным вирусом смертной тоски, является амбивалентным, как и он сам, может служить и благу, и злу. И переламывать этот сомнительный баланс в сторону радикального добра можно, только потесняя права смерти в самом человеке, работая над его омолаживанием, удлиняя видовой срок его жизни, вплоть до достижения бессмертия и постепенного восстановления ушедших.

Глобальная экологическая проблема отношения человека к природе также по-новому ставится Федоровым: не гордынная эксплуатация, эгоистическое расхищение мира, а разумно-творческая регуляция протекающих в природе процессов. Федоров вводит в русскую и мировую мысль философию хозяйства в масштабе планетарно-космическом, в духе библейской, еще первоначально-райской заповеди обладания землей и мудрого владычества над ее созданиями. Это обладание и владычество обращено и к разрушительным природным силам, потрясающим род людской, и к зловещим плодам неразумной, хищнической, непросчитанной человеческой активности (истощение земли, радиация и т.д.). Смерть, стихия катастрофически касаются всех и каждого, и борьба с ними, обуздание их может и должно быть делом планетарным, не разъединяющим, а объединяющим человечество в общем деле.

"ЗАВТРА". Фёдоров, как известно, признан родоначальником русского космизма. Как бы определили вы сущность этого течения русской мысли, споры о котором не утихают.

Светлана СЕМЁНОВА. Уникальность русского космизма в том, что в нем встречаются, дополняют и корректируют друг друга философы и ученые, представители христианской философии, с одной стороны, и научного знания, с другой. Они-то и образуют две главные ветви космизма: активно-христианскую (Н.Федоров, В.Соловьев, С.Булгаков, Н.Бердяев, П.Флоренский, А.Горский, Н.Сетницкий, В.Муравьев) и активно-эволюционную (А.Сухово-Кобылин, Н.Умов, К.Циолковский, В.Вернадский, А.Чижевский, В.Купревич). Вы спросите, в чем стержневая идея космизма? Это идея "активной эволюции", нового сознательно-творческого этапа развития. Вернадский указывал на безусловный эмпирический факт цефализации, т. е. неуклонного роста головного мозга, усложнения и утончения нервной системы в ходе эволюции живых существ. На человеке эта внутренняя закономерность эволюции, намекающая на некий ее идеальный телеологический импульс, не останавливается. Эволюция выдвигает человека, наделенного разумом, уже не как страдательно-пассивного, а как сознательно-творческого агента своего дальнейшего разворачивания - и не только в уже взятом ею векторе все большего развития духа в лоне материи, но и все большего управления духом материи. Этап сознательно-активной эволюции, диктуемый требованиями разума, причем "разума верующего" (используя выражение славянофилов), разума сердечного, призван вести к преображенному состоянию природы человека, ныне существа еще смертного, промежуточного, кризисного, и природы мира, отданного стихиям разрушения и распада. Этот будущий преображенный порядок бытия получил у Федорова название психократии, у Вернадского - ноосферы.

И в основе активного христианства лежит та же интуиция эволюционирующего, становящегося, незавершенного универсума. "Сущность истинного христианства", по словам В.Соловьева, есть "перерождение человечества и мира в Царство Божие". Удача истории и выход в вечность ставятся как задача и проект человечеству, которое должно опознать себя, как говорил Федоров, сознательно-активным орудием осуществления Божьей воли на Земле и во Вселенной. В соработничестве Богу суть идеи Богочеловечества, ключевой для этой линии русской христианской мысли. Здесь разрабатывается активная, творческая эсхатология, смысл которой, по словам Бердяева, в том, что "конец этого мира, конец истории зависит и от творческого акта человека". И аналогом ноосферы здесь выступает идея Царствия Божия, совершенного онтологического строя мира, который медленно, органически вызревает в истории, становящейся "работой спасения", "восьмым днем творения" (Бердяев).