Газета Завтра 33 (1082 2014)

Завтра Газета Газета

Свинцовый шлют привет с Карачуна

Дай Бог, чтоб мы к утру остались живы,

А поутру закончилась война

22 июня 2014 г., Славянск

Вот уже почти три недели, как я нахожусь в Москве. А все никак не могу привыкнуть Привыкнуть к тому, что вокруг не стреляют, а на улицах не лежат трупы, что в небе не ревут "сушки", а на головы не летят бомбы, что не нужно прятаться в бомбоубежище, ходить в бронежилете, перекинув через плечо оружие, в любой момент ожидая шальной, а то и прицельной пули. Не могу привыкнуть носить юбку вместо камуфляжа и

босоножки вместо берцев Словом, находясь там, я в какой-то мере отвыкла от того, что принято называть мирной жизнью. И все время в мыслях возвращаюсь к тем донбасским событиям, свидетелем и участником которых я стала этим летом. Эти события шрамами остались в моем сердце. Шрамами от потери товарищей и незнакомых мне мирных жителей.

"Украинские события" лично для меня начались давно, еще с "оранжевой революции" 2004 года. С того момента, помимо журналистики, я начала заниматься общественно-политической деятельностью, не скрывая своих антиамериканских и антизападных взглядов. Да и война на Донбассе - не первая моя война. У меня есть не типичное для большинства женщин увлечение "военщиной". Я не только пишу на эту тему, но и принимаю непосредственное участие в событиях в качестве добровольца. И когда в 2008 году встал вопрос помочь людям в Южной Осетии, я, не задумываясь, поехала, и была там, насколько знаю, единственным представителем Украины в оккупированном Цхинвале. Моя страна, как вы знаете, воевала на стороне Грузии.

Что можно сказать, сравнивая эти две войны? Еще весной этого года я писала о том, что Славянск станет вторым Цхинвалом. И, к огромному сожалению, не ошиблась в своих прогнозах. Судите сами. Тактика проведения операций идентичная, поскольку заказчики и исполнители одни и те же. А тот факт, что Саакашвили стал советником Турчинова, а затем и Порошенко, с головой выдает участие определенных представителей сил НАТО. Операция в Южной Осетии носила название "Чистое поле". Это же "чистое поле" мы наблюдаем сегодня и в Славянске. Почти одинаковая тактика взятия городов в кольцо, бомбежек, выдавливания местного населения, непредоставления коридоров для отхода беженцев и ввоза гуманитарной помощи, информационные провокации.

Тогда, летом 2008 года, реализовать план Саакашвили и НАТО помешала Россия. Сегодня он выступает в качестве кровавого советника кровавого президента. Мне кажется, он не оставил надежду внедрить свой план - теперь уже на истекающей кровью территории Новороссии. Справедливости ради, должна заметить, что южноосетинская "пятидневка" не идет ни в какое сравнение с тем, что происходит сейчас на Донбассе, где украинская сторона перешагнула все пределы человеческого

Киев мне пришлось покинуть еще 21 февраля, в тот день, когда из столицы Украины выводили войска спецназа. Оставаться там было для меня чрезвычайно небезопасно из-за преследования новых властей и националистов. Здесь, в Москве, я занималась и продолжаю заниматься сбором гуманитарной помощи, проблемами беженцев. Оформляю российское гражданство, поскольку в обозримом будущем не вижу себя на территории Украины.

Об Игоре Стрелкове я узнала, как и все, из СМИ. Но лично познакомиться довелось только в июне этого года в Славянске. Я прибыла на территорию Донецкой республики, сопровождая гуманитарный груз. Как удалось пересечь границу - это отдельный рассказ. Чтобы попасть на территорию Украины вместе с гуманитарной колонной, пришлось ждать открытия "коридора", так как свободный въезд туда мне заказан. Как только в начале июня ополченцами губернатора ЛНР Валерия Болотова был взят под контроль Должанский погранпост, я смогла выдвинуться на Донбасс.

До границы мы добирались на автобусе

с российскими номерами. Там нас встретили ополченцы, перегрузили на свой транспорт и доставили в Донецк. Понятно, что без группы прикрытия перемещаться по этой территории нельзя. Правда, на тот момент обстановка в том регионе была еще более-менее спокойной, так как дорога, по которой мы ехали, контролировалась нашими. Да и в самом Донецке было относительно безопасно. Напряженность, безусловно, чувствовалась, но по улицам можно было ходить еще спокойно, не особо опасаясь за собственную жизнь. Конечно, люди в камуфляже не были редкостью, да и блок-посты и баррикады встречались едва ли не на каждом перекрестке. Зона боевых действий была в соседних Славянске, Краматорске, Мариуполе... А вот массовой эвакуации мирного населения, к примеру, из Донецка не наблюдалось. А жаль! Сколько жизней можно было спасти, успей люди вовремя уехать

Именно тогда, в начале июня, начался мой вояж по городам, расположенным в зоне боевых действий или прилегающих к ней. Горловка, Константиновка, Дружковка, Дзержинск, Краматорск

Знаете, я пыталась найти пресловутых "террористов", воспетых в украинских СМИ. Не нашла ни одного! Потому как 95% ополченцев - это жители Донбасса, остальные 5% - добровольцы из других регионов и России. То есть, местный житель, защищающий свой родной дом, априори не может быть террористом. Что касается добровольцев - я ни в коем случае не считаю их наемниками, поскольку их участие в военных действиях никак не оплачивается. Любой гражданин имеет полное право на добровольной основе приехать в зону военного конфликта. Это его личный выбор, и я не вижу в этом ничего предосудительного. Захотел гражданин России помочь своим друзьям или родственникам на Донбассе в трудной ситуации - почему бы нет?

Я много общалась и с ополченцами, и с мирными жителями. Что могу сказать? Настрой патриотический. Люди едины в стремлении бороться до конца. При этом абсолютно все: и командиры, и рядовые, и простые граждане - ожидают помощи от России, понимая, что без ее поддержки вряд ли удастся выстоять. Тем более, что фраза "Русские своих не бросают!" прозвучала на самом высоком уровне Ведь техническое оснащение народного ополчения и регулярной украинской армии не выдерживают никакого сравнения. Но, тем не менее, ополченцы победоносно сражаются и не собираются сдаваться! Полк ставит на колени армию!

Первое "боевое крещение" на этой войне я пережила в Горловке. Представьте себе - четыре часа утра. Над городом на разной высоте летят две "сушки", начинается бомбежка. Пять ракет с той, что летит ниже, попадают в здание УВД. Мы (а я в тот момент находилась на базе ополченцев примерно в километре от этого места) поднимаемся по тревоге Нашим удается сбить "низкую сушку". Одна группа сразу же выезжает на поиски пилота, другая - в разгромленное здание УВД, ведь необходимо оказать помощь пострадавшим. В результате того авианалета была разрушена часть помещения, был один погибший и шестеро раненых. На военном сленге это звучит так: один "двухсотый" и шесть"трехсотых".

Могу сказать, что никакой паники у меня, равно как и у других ополченцев, не было. В тот же день были организованы патрули из числа ополченцев. Помню, в одном из двориков Горловки к нам подошла плачущая женщина с вопросом: что же делать? Я ей тогда еще посоветовала: уезжайте! И чем быстрее, тем лучше. Пока есть такая возможность. На тот момент в Горловке формировались "караваны" автобусов с беженцами (этот город был своего рода перевалочным пунктом), которые в дальнейшем под прикрытием ополченцев переправлялись на границу с Россией. Мы с коллегами сопровождали такие маршруты