Газета Завтра 330 (13 2000)

Завтра Газета

По шутливому рейтингу развязных полупьяных журналистов, заседавших в роковую ночь в креслах Федерального информационного центра, кандидаты-неудачники напоминают собой напитки, имеющие в себе малый процент содержания алкоголя. Если Путина в процентном отношении можно сравнить с самогоном-первачом, Зюганова с ликером, Явлинского с яблочным сидром, Жириновского с разбодяженным дешевым пивом, а Тулеева с кумысом, то господа аутсайдеры напоминают перебродивший кефир или застоявшуюся простоквашу, которую давно пора сливать.

Андрей ФЕФЕЛОВ

Александр Сергеев СОЮЗНИКИ ИЛИ СОПЕРНИКИ?

ПОСЛЕДНИЕ МЕСЯЦЫ политическое пространство России

стало своеобразным полем битвы двух политических соперников — Зюганова и Путина. Теперь выборы закончились.

Лидер народно-патриотической оппозиции собрал в полтора раза больше голосов, чем пророчили прогнозы социологов, сохранил тот политический ресурс, который был накоплен за долгие годы борьбы с правящим режимом. Доказал, что только он и его партия могут на равных конкурировать с "партией власти", на стороне которой — все мыслимые и немыслимые организационные и финансовые возможности.

Самое ценное, что набранные Зюгановым голоса получены в условиях, когда основная масса его сторонников выбирала лидера коммунистов осознанно, голосовала за него не из чувства "протеста", а на основе четкого понимания его требований и его программы. Это означает, что КПРФ и лидер — системообразующий элемент политической системы России.

За годы почти десятилетней "борьбы с коммунизмом" даже самые близорукие представители режима поняли ее бесперспективность. Со временем это понимание переросло и в готовность к диалогу с левой оппозицией со стороны тех, кто считает себя "национал-капиталистами", пытается вывести формулу будущего России из сочетания "национальных интересов" и "рыночной экономики". Не будем касаться того, насколько верна эта формула. По крайней мере, люди, стоящие на такой позиции, не мечтают об уничтожении России, не хотят порабощения нашей страны. Значительная часть из них и составила электорат В.Путина. И, надо полагать, что и сам Путин должен быть связан большинством своих избирателей определенными обязательствами. В листовках, распространенных путинским штабом за несколько дней до выборов, нынешний хозяин Кремля говорил о "сильной армии", "великой державе", обещал покончить с бандитизмом и сепаратизмом, сохранить государственное единство России.

Будет ли В.Путин выполнять эти обещания? Если да, то в решении этих задач он сможет рассчитывать на поддержку тех, кто голосовал за левопатриотическую оппозицию, которая давно и настойчиво выступала с аналогичными требованиями. В отличие от Б.Ельцина, который останется в российской истории как воплощение абсолютного зла, ада, катастрофы, у Путина есть возможность выйти из-под действия давящей на него кармы "преемника".

И пока у Путина остается такая возможность, для патриотов он — не только соперник, но и потенциальный союзник. Другое дело, что камнем преткновения во всех благих намерениях, которые продекларировал Путин, остается его экономическая программа. Ведь в условиях дикого олигархического капитализма, когда лишь ничтожная часть национальных богатств может быть использована в интересах народа, армии, государства, ни одно правительство не сможет одолеть криминальный беспредел, защитить суверенитет, раздавить обнаглевших сепаратистов. Не сможет по одной причине: не хватит денег.

Про социальные программы, улучшение жизни народа, возвращение украденных "реформаторами" сберегательных вкладов можно даже и речь не вести — и так все ясно. Тем не менее, даже намерение Путина восстановить державную мощь, остановить произвол региональных баронов, даже чисто имиджевая ориентация на национальные ценности уже может быть полем для диалога. И на этом поле Путин и Зюганов могут остаться соперниками, но, по крайней мере, уже не будут врагами.

Александр СЕРГЕЕВ

Игорь Шафаревич ТРИНАДЦАТЫЙ ПРЕТЕНДЕНТ

Всякие выборы, будь то парламента или президента, обнажают анатомию общества, всегда полезно их обдумать. В прошедших выборах есть, как мне представляется, одна важная черта, отличающая их от всех предшествующих. Кажется, что повеял какой-то новый дух: пошли разговоры о тринадцатом кандидате — "против всех", о неучастии в выборах и т. д. Дело, конечно, совсем не в том, что тут был шанс как-то повлиять на итоги выборов: например, сорвать их. Такой возможности, безусловно, не было. Но проявилось гораздо более важное явление — в народе начало пробуждаться понимание того, что выражение его интересов во всей действующей сейчас политической системе, включая и выборы, просто невозможно, да и не предусмотрено. "Влиять на результаты выборов" — бесполезно,

это все равно, что пытаться обыграть наперсточника. Цель выборов не имеет отношения к выявлению воли народа — они должны обеспечить по возможности гладкое функционирование тех отношений, которые сложились в результате произошедшего передела собственности власти. Вот если народ широко осознает истинное положение вещей — это будет громадным и реально весомым политическим сдвигом. И видно, как остальные двенадцать кандидатов заволновались — всего-то из-за действий ничтожных группок людей, как много внимания они привлекли в средствах информации. Видимо, здесь был затронут какой-то жизненно важный нерв системы, ее "кощеево яйцо".

Было бы совершенно противоположно логике, если бы у нас сейчас сложилась другая система власти (включая выборы). Осознаем: произошел передел собственности, невиданный в истории. Руки узкого слоя олигархов ухватили ценности — большие, чем золото Перу и богатство Индии. Народ, не раз показавший, что он сильнее объединенных сил Запада, сейчас обессилен и покорен. Так можно ли представить себе, что все это будет поставлено под удар из-за того, в каком квадратике кто-то из нас нарисует галочку? Да за такие ценности мировые войны ведут, а не галочки рисуют! Когда-то Франция и Германия воевали из-за Саарского угольного бассейна. А у нас сейчас такие же ценности прилипают к чьим-то рукам, и об этом сообщается мимоходом, тремя строчками в последних известиях, да не на первом месте.

Выборы, всеобщее голосование могут иметь хоть какой-то ограниченный смысл, если они решают лишь второстепенные вопросы, когда не идет речь о судьбах народов или мировой закулисы. Да еще если давно укрепилось доверие к построенной на выборах политической системе. У нас же, после недолгого и далеко не удачного опыта думской монархии, была то диктатура пролетариата, то всенародные выборы единственного кандидата. От чего мы быстро перескочили к решению вопроса методом 1993 года. Этот опыт и запечатлелся сильнее всего в народной памяти. И ведь никто из партии власти от него не отрекался, его не осудил. Значит, продолжается прежняя традиция "диалектического мышления", когда "свобода слова" означает свободу слова для своих (кого укажут Березовский и Гусинский), "права человека" — права своего человека (например, Бабицкого или чеченских боевиков). И точно так же слова "передела собственности не будет" означают закрепление результатов последнего передела. "Диктатура закона" означает безнаказанность тех, кто топтал закон раньше (сформулировано это, знаменательно, в "Указе № 1"). Такие принципы провозглашаются, как новые десять заповедей, вот их не предлагается проверять всенародным голосованием, они приняты как аксиомы. Тут есть и положительная сторона: все, кто участвует при таких условиях в выборном спектакле, тем самым показывают, что они эти аксиомы принимают. Конечно, роли здесь распределены разнообразно, как в цирке: кто шутил "на ковре", кто акробатом на трапеции под куполом, кто осыпанной блестками красоткой на коне (а где-то за кулисами директор цирка). Кто-то, может быть, участвует и по наивности, не ведая, что творит (хотя поверить в это нелегко).

Но если не пытаться "влиять на исход выборов", то что же делать? Не готовить же восстание против ОМОНа и танков! Вот здесь и сказывается, как мне кажется, проклятие абстрактного, схематического мышления, занесенного к нам с Запада: подчинение жизни логическим конструкциям ("я мыслю, следовательно, я существую"). Убеждение, что можно выдумать план, "формулу" жизни и подогнать под эту "формулу" реальную жизнь. Уж нас-то эта морока мучает целый век: то втискивает жизнь в марксистский "проект", то в монетаристский. Почему не подойти к жизни народа так, как мы подходим к любой своей жизненной проблеме? Сначала попытаться понять, в чем состоит проблема, каковы ее причины. Уже это будет первым шагом к ее решению. В результате обнаружится какой-то аспект, на который мы способны повлиять. Если удастся — это будет второй шаг. Он откроет нам большее понимание проблемы и т.д. Как, идя по дороге, мы видим все новые ее повороты.

В нашем теперешнем положении осознание того, что произошло с нашей страной и народом, — это, вероятно, самый трудный шаг. Потому что произошедшее слишком страшно, и сознание отталкивает эту правду. Так и больному смертельно опасной болезнью часто трудно согласиться признать факт болезни, но, не осознав ее, он не будет лечиться и утратит единственный шанс спасения. Ведь в ХХ веке русский народ понес поражение не меньшего масштаба, чем в XIII веке от монголов. И трудно надеяться, что он сможет подняться на ноги гораздо быстрее, чем тогда — вероятно, понадобятся сроки такого же масштаба — если не века, то, в лучшем случае, многие десятилетия. А это значит, что старые люди (и может быть, все сейчас живущие) конца "ига" их не увидят, так что их стимулом может быть не надежда на лучшее будущее для себя — а только надежда на лучшее будущее для народа.