Газета Завтра 331 (14 2000)
Шрифт:
Комбриг говорил негромко, но внятно, делая паузы только во время ухающих слева и справа разрывов. Полковник Фоменко оказался перед трудной дилеммой. Его бригада ведет бои в Грозном, несет потери. Людей не хватает. Для нескольких десятков солдат и сержантов настал срок увольнения в запас. А по заведенному еще в Афгане негласному правилу дембелей в бой не посылали — берегли. Хотя сами солдаты-"старики" на этот счет были противоположного мнения: рвались на передовую, примером отваги уча молодых...
Один из офицеров попросил:
— Товарищ полковник, вы лучше присядьте вот сюда, в простенок, а то мало ли что...
Присели у костерка, сдувая парок-дымок
— Эх, ребята, что-то мы не так воюем. Хлопцы, давайте предложения...
В его батальонах практически не осталось штатных комбатов и ротных: пятеро офицеров убиты, двадцать три ранены. В ротах по тридцать-сорок человек. А сверху по станции "Kenwood" — недовольно-угрожающий голос армейского генерала:
— Почему до сих пор топчетесь на месте? На других направлениях уже к Минутке выходят!
Из-под комбриговского маскхалата заговорил второй "Kenwood", на той волне шла пикировка моджахеда с кем-то из наших:
— Вам хана будет! Аллах акбар!
– — Заткнись, у...ще! Щас пойдешь к своему аллаху!
Комбриг оставляет без внимания и генеральский рык, и волчий вой. Комбриг думает.
— Отовсюду лупят, — рассуждает вслух, — никого на флангах. Но работаем по прежней схеме: стараемся занять дом и держать его. После артподготовки — вперед. Хорошо бы взять под прицел пути их отхода — сами видите, сколько траншей нарыто. Нам "вертушкой" подбросили "Шмелей", их используйте. Наши танки уже выходят на прямую наводку, сами слышите. Как отработают по флангам — их заполнять. Хорошо бы сегодня засветло овладеть "клюшкой" и там зацепиться...
Комбриг разговаривает с батальонами, со своей и приданной артиллерией, танкистами на понятном только им жаргоне, который будет действовать лишь до конца боев в этом районе. "Клюшка" — одно из зданий, где "духи" оборудовали свой опорный пункт. Есть еще "форт", "зигзаг", "щука", "лев", "волк"... Все это — отдельные огневые точки, опорные пункты, укрепрайоны противника. Каждому — своя порция огня.
Комбриг управляет. Сакраментальное "что делать?" свербит мозг выпускника двух военных академий денно и нощно несколько недель кряду. Ему, командиру, принимать решение, от которого зависит итог боя. А в том итоге — не только достижение намеченных рубежей, не только число уничтоженных врагов. Выслушав его доклад о выполнении боевой задачи, зададут и самый страшный вопрос: "Есть ли потери?"
Уже были упреки в его адрес. Причем упрекали голословно, за глаза те, кто был в глубоком тылу. Были даже черные наветы завистников. Мол, получил Геннадий Дмитриевич Звезду Героя, и теперь ему все — хрен по деревне. Врали, что на Новый год домой укатил, оставив бригаду на зама...
Все не так, ребята. Комбриг Фоменко, едва приняв после Академии Генштаба софринскую бригаду оперативного назначения, повел ее в долгий кавказский поход. И поход тот по предгорьям Дагестана, ногайским степям и чеченским городам и аулам был отнюдь не парадным маршем. И слова министра обороны России маршала Игоря Сергеева: "Ты хороший командир, Геннадий Дмитриевич", — были не дежурной, подбадривающей фразой. И медаль "За укрепление боевого содружества", которую вручил вэвэшному комбригу генерал-полковник Виктор Казанцев, подтвердила крепость такого боевого содружества, сложившегося за месяцы новой чеченской кампании. И генерал Владимир Шаманов, с которым в одно время учились в Академии ГШ, по-товарищески обнял: "Я наслышан о твоей бригаде".
Софринцы подставляли надежное плечо армейцам там, где ощущалась слабина, где на флангах образовывались бреши. Нередко бригада, сообразно сложившейся обстановке, выходила вперед, создавая удобные плацдармы мотострелковым полкам Российской армии.
А то, что полковник Фоменко прокатил маршала Сергеева на своем "динозаврике", — так, эпизод, случайность. Когда министр обороны знакомился с обстановкой на Сунженском хребте, командующий группировкой федеральных войск генерал-полковник Казанцев обронил фразу, подзывая Геннадия Дмитриевича: "Вот тот комбриг, о котором я вам говорил, товарищ министр". Несмотря на то, что высокие генералы на войне сплошь в полевом камуфляже и в простых сапогах, воинский этикет и субординация здесь соблюдаются пунктуально. И все же в тот день протокол был чуть-чуть нарушен. Когда надо было увозить министра обороны с КП, а это приличная высота, машина комбрига Фоменко оказалась самой подходящей. Армейские генералы все допытывались: "Что за чудо техники?" Софринский "динозаврик", смахивающий на гибрид крутого "хаммера" и старушки "БРДМки", оказался... дежурным тягачом, да еще переделанным из бронированной инкассаторской машины. Вход через высокую дверь, а не через узкий лючок. В салоне просторно, мягкие сиденья, как в "жигулях", хороший обзор сквозь пуленепробиваемые стекла, тепло. Армейцы добродушно улыбались, одобряя такую находку вэвэшников... Министр обороны, проехав в камуфлированном "динозаврике" с опознавательными знаками внутренних войск до вертолетной площадки, поинтересовался: "И много у тебя таких машин?" — "Эксклюзивный экземпляр, товарищ министр". Фоменко был рад не тому, что угодил министру, — боевому офицеру чужды любые проявления лести и подобострастия. Комбригу приятно было слышать из уст министра обороны добрые слова о грамотных действиях внутренних войск...
А когда придвинулись вплотную к Грозному, комбриг оставил свою уютную машину на тыловой базе и седлал уже БТР, БМП или танк-"шестьдесятдвойку". Склоны холма, на котором расположился его КП, были коварны не столько своей крутизной, сколько многослойностью чеченского "асфальта" — заледенелой тверди, покрытой скользкой грязью. Переиначивая название известного романа о войне, здесь нередко с горькой иронией говорили: "Танки идут юзом".
А их, самую грозную силу во внутренних войсках, надо было вывести на прямую наводку, подтянув как можно ближе к городским кварталам, чтобы обеспечить продвижение бригады вперед. И они, молодчаги, подошли. И ударили. И моджахеды побежали, оставляя кровавый след.
В ТЕ ДНИ В СОФРИНСКОЙ бригаде находились начальник штаба Московского округа внутренних войск генерал-лейтенант Александр Будников и заместитель командующего группировкой Особого района Грозного полковник Владимир Манюта. (23 февраля в Грозном ему были вручены генеральские погоны. Поздравляем!) Надо отдать им должное: присланные подгонять бригаду, они прекрасно понимали, что подстегивать комбрига Фоменко нет нужды. Советы и товарищеское ободрение старших начальников Геннадий Дмитриевич принимал с благодарностью. Тем более, что люди эти не рулили войсками из теплых палаток, а сидели рядом с ним на холодной броне, когда он выдвигался в боевые порядки...
Бригада усталая, потрепанная, но не разбитая, с честью выполнившая боевую задачу, построилась в каре на взгорке перед палаточным лагерем. Генерал Будников вручал отличившимся грамоты, знаки "За отличие в службе", ценные подарки. Комбриг Фоменко получил часы. Очередные, четвертые, за эту кампанию. Те, что вручил ему Казанцев, Геннадий Дмитриевич подарил комбату подполковнику Александру Беликову, другие — от администрации президента -— замначштаба бригады подполковнику Василию Атамасю. Своим боевым товарищам говорил при этом: "Все, что могу..."