Газета Завтра 353 (36 2000)
Шрифт:
Здесь необходимо сделать одно отступление и сказать пару слов о том, как соотносятся понятия "нация" и "национальность". "Нация" (идентичность) — это самосознание, самоопределение в какую-то общность, в то время как "национальность" — фиксация этого самосознания, принадлежности государственными органами в документах (идентификация).
Общность территории и общность экономики. Никогда за время своего исторического существования (период т.н. "независимости" не в счет) ни узбеки, ни таджики не имели своих национальных государств и, следовательно, у них не было ни общности экономики, ни общности территории. На протяжении многих веков они проживали на территории разных государств. В составе
Пора, наконец, не только признать тот факт, что узбеки и таджики не существовали как единые этнические общности и в период создания их современной государственности в середине 20-х годов ХХ столетия, но и констатировать, что и сейчас узбеки и таджики представляют собой неоднородные, окончательно не сформировавшиеся в единые нации этнические группы.
Показателем того, что и узбеки, и таджики все еще находятся на стадии формирования в нации, является уровень развития их обществ и государств в постсоветский период. И узбеки, и таджики оказались неспособными к полноценному общественно-государственному строительству: если в Узбекистане целые "сферы" общественной и государственной жизни оказались негласно "распределенными" между различными региональными кланами и территориальными группами, отданы им "на откуп", то Таджикистан был в открытую "разорван" (точнее говоря, разворован) региональными элитами, растащен "по кусочкам". Иными словами, узбеки и таджики в силу отсутствия единого национального самосознания не смогли создать государств, действующих хоть в какой-то мере в интересах большинства населения...
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ТРАДИЦИЙ, А НЕ НАЦИЙ
Если отрицается национальный характер узбекско-таджикских отношений, то логично сделать вывод, что они — иного плана и порядка. На мой взгляд, речь должна идти о взаимодействии двух близких, но все же разных традиций или цивилизаций — тюркской и персидской. Что эти традиции действительно разные, становится очевидным, если обратить внимание на фактор внешнеполитической ориентации, который, может быть, не самый важный, но весьма показательный: тюркские государства Средней Азии до недавнего времени "дрейфовали" в сторону США и Западной Европы, в то время как Таджикистан — в сторону России. Вряд ли указанная ориентация была продиктована конъюнктурными соображениями… Здесь действуют иные механизмы, имеющие глубинный характер.
Как я уже говорил, мы имеем дело с взаимодействием, порой весьма противоречивым, двух традиций — тюркской и персидской. Дело в том, что узбеки — это единственная наиболее близкая к таджикам тюркская общность. Это заметил известный российский востоковед немецкого происхождения В.Радлов, посетивший Среднюю Азию в 70-х годах XIX века: "Вследствие смешения с персидским элементом тюрское население городов во многих отношениях приблизилось по характеру к таджикам".
Однако близость предполагает не только взаимное притяжение, но и отталкивание. У В.Радлова читаем: "Точно так же, как в Турции хитрый, изворотливый и деятельный грек противостоит ленивому, инертному, но честному турку, в Средней Азии хитрый, целеустремленный перс является полной противоположностью нерасторопному, инертному татарину". Это утверждение верно и тогда, и сейчас (я, конечно, не разделяю таких
Совсем недавно была озвучена и идея о том, что "узбеки и таджики — единый народ, говорящий на двух языках". Действительно, эта идея — привлекательна с идеологической точки зрения, но, увы, несостоятельна с научной. Два языка — это всегда два разных менталитета и, следовательно, два разных народа, которые, конечно, могут быть весьма близки друг к другу.
В таких полиэтнических обществах, как Узбекистан и Таджикистан, социальная борьба, социальное соперничество происходят не только на индивидуальном или групповом уровне. В борьбе за лучшее место под солнцем соперничают и целые народы, в нашем случае узбеки и таджики. Ничего плохого, как, впрочем, и хорошего, в этом нет. Это есть и все! Хотя один положительный момент я все-таки вижу: мирное столкновение разных менталитетов (узбекского и таджикского) укрепляет адаптационные и защитные механизмы указанных общностей, ведь в условиях этнического однообразия жизненные силы народа угасают.
Упомянутый мной В.Радлов писал в конце XIX века, что в Средней Азии наблюдается борьба двух элементов: менее исламизированного народного тюрского и персидского, исламизация которого пустила глубокие корни. К сожалению, считал В.Радлов, последний уже взял верх и тормозит развитие народов Средней Азии. По мнению ученого, "прогресс был бы здесь возможен лишь в том случае, если бы народный тюркский элемент смог получить со стороны европейской цивилизации помощь, которая парализовала бы превосходство мусульман", т.е. таджиков.
После октябрьской революции 1917 года и позже такого рода "помощь" была оказана: она выразилась в том, что персидский (таджикский) элемент в Средней Азии разными мероприятиями советской власти (политическими, экономическими, административными и т.д.) был вытеснен на периферию, и его роль была сведена к минимуму, хотя таджики и получили свою, отдельную от тюрков, государственность в рамках прежнего СССР (Таджикская ССР). Окончательная же ставка советской власти была сделана на тюркский элемент, как более многочисленный и более политически благонадежный.
Я вообще далек от того, чтобы социальные процессы оценивать в моральных категориях. Другое дело, что государство как функция целостности общества (определение известного социолога и логика А. Зиновьева) должно, используя какие-то "тонкие" инструменты или институты, тщательно отслеживать и регулировать социальные процессы и не допускать этнических перекосов в любой сфере жизни общества, иначе оно рано или поздно "взорвется". Образно говоря, государство, подобно садовнику, ухаживающему за садом, должно сводить к минимуму отрицательные процессы в этой сфере.
КТО СТОИТ У РУЛЯ?
Общеизвестно, что в основе государственности Средней Азии лежат тысячелетние традиции иранской государственности. Поэтому персы издавна если и не доминировали в верховной власти государств Средней Азии, то по крайней мере были в значительном количестве представлены во властных структурах вообще. Например, А.Вамбери, известный путешественник конца XIX-начала XX века, в своих книгах отмечал, что бухарские таджики составляют значительную и влиятельную часть чиновничьего аппарата эмира.
Поэтому неудивительно, что и в современный период основными опорами государственности в Узбекистане являются таджики. Сломать традицию не удалось даже в советское время, когда по настоянию пантюркистов столица вновь созданного Узбекистана была перенесена из Самарканда, населенного в основном таджиками и иранцами, в "тюркский" Ташкент, на который претендовали и казахи. В советском и постсоветском Узбекистане главенствовали и продолжают главенствовать в основном таджики и местные иранцы.