Газета Завтра 355 (38 2000)
Шрифт:
К сожалению, до сих пор считается, что крупнейшим городом севера Руси и столицей был Новгород Великий, который по сравнению с Ладогой гораздо моложе. Возможно, существовал и ранее небольшой укрепленный военный лагерь на острове близ Новгорода, который известен как Рюриково городище, но сам город как таковой основан где-то в середине X века и, по-видимому, его построил князь Владимир. Здесь остается какая-то загадка в близости самих имен "Новгород" и "Невогород", но сам факт остается фактом. При этом Новгород, который с самого начала оказался довольно тесно связан с Западом, довольно рано начал обособляться, стал обретать самостоятельность. Характерен тот факт, что киевляне были крещены если не по их полному согласию, то, во всяком случае, мирно, а новгородцев пришлось крестить "огнем и мечом". То есть религиозные и культурные предпочтения Новгорода были совершенно иными, чем
Дело в том, что и Ладога, и Петербург, несомненно, являлись политическими центрами России, но не духовными. Как раз, если говорить о древнейшей эпохе, таким духовным центром был Киев, оттуда это перешло через Владимир в Москву. То же положение сохранилось и после 1703 года. Несмотря на то, что столицей империи был Петербург, духовным центром России продолжала оставаться Москва. Буквально все духовные начинания, выдвижение каких-то новых идеологических концепций исходило не из Петербурга, а именно из Москвы.
Существует совершенно ложная точка зрения, согласно которой Москва стала как бы оплотом консерватизма, а вот Петербург был открыт западным веяниям и служил источником прогресса. Между тем, если начать с Ломоносова, то он пришел из Поморья именно в Москву, в Славяно-греко-латинскую академию, которую прошли буквально все крупные ученые и духовные деятели России первой половины XVIII века. Допустим, замечательный историк и географ Крашенинников, описавший Камчатку. Показателен и тот факт, что первый университет, по воле Ломоносова, был основан именно в Москве. Такие вещи случайно тоже не происходят. В Петербурге университет открыли только через 60 с лишним лет, и он никогда не играл такой определяющей, инициирующей роли, как университет московский.
Дальше — вольнодумные, масонские течения, которые возглавлял Новиков. Он работал в Москве, а не в Петербурге. Ближайший сподвижник Новикова Баженов был московским, а не питерским архитектором. Декабризм тоже возник вовсе не в среде столичных офицеров и воспитанников Царскосельского Лицея — это совершенно неверно. Всю свою революционную закваску декабристы получили в стенах Московского университета. Виднейшие идеологи декабризма были его выпускниками. Даже Чаадаев, первый русский философ, который, несомненно, стоял выше декабризма, тоже учился в Московском университете. Существуют даже парадоксальные вещи. Поскольку к моменту появления Пушкина было необходимо какое-то широкое общественное, национальное самосознание, которое осуществляло бы связь с Европой и стремилось к какой-то новизне, то нигде, кроме Москвы, наш великий поэт такого отклика не находил. Все его старшие друзья и сподвижники: Карамзин, Батюшков, Жуковский,— они все находились в Москве.
Корр. Да, и если о Москве он писал: "люблю тебя, как сын, как русский — пламенно и нежно", то к Питеру — любовь иная: "люблю тебя, Петра творенье, люблю твой строгий, стройный вид". То есть Пушкина привлекало рукотворное величие "северной Пальмиры", но сыновней любви к ней он никак не испытывал.
В.К. Кстати, все деятели русской культуры, желавшие играть какую-то политическую роль, тогда неизбежно оказывались на берегах Невы. Это касается и названных мною деятелей пушкинской поры, и более позднего времени. Карамзин стал официальным историографом, Жуковский — воспитателем наследника престола и так далее, но начало всему было положено именно в Москве. А консервативное движение, которым руководил адмирал Шишков, к которому примыкал Державин, Крылов и другие деятели культуры, тяготевшие к "Беседе любителей русской словесности",— развивалось в столичном Петербурге.
Всегда считалось, что Москва породила движение славянофилов — и это, конечно, верно. Но ведь и западники начинали в Москве: Белинский, Бакунин, Герцен и другие. Самый "петербургский" писатель, Ф.М.Достоевский, был виднейшим представителем так называемого "почвенничества", основоположником которого был Аполлон Григорьев, чисто московский человек, даже замоскворецкий — и в то же время человек высочайшей духовной культуры, высочайшего духовного порыва. И так мы можем идти вплоть до наших дней.
Сейчас существует такая тенденция, активно насаждаемая из Ленинграда-Петербурга, что в советское время именно Ленинград был культурной столицей Союза, сохранял традиции "серебряного века", а в Москве царил консерватизм. Но это опять-таки неверно чисто фактически. Назовем хотя бы такие фигуры, как Булгаков, Пастернак или Платонов, которые жили и работали в Москве. Переезд в начале 30-х годов Осипа Мандельштама из Ленинграда в Москву тоже был совершенно осознанной акцией — ему, и это совершенно точно установлено, было уже не по себе в окружении ленинградцев, потому что их культура была чрезвычайно сильно идеологизирована. В частности, такой известный человек, как Ю.Тынянов, с которым был тесно связан Мандельштам, восхищался коллективизацией, и ему принадлежит фраза о том, что если бы Сталин ничего, кроме коллективизации не осуществил, он уже был бы гениальнейшим человеком столетия. А переехав в Москву, Мандельштам постоянно общался с Сергеем Клычковым и жившим у него Николаем Клюевым. И даже если говорить об остатках дореволюционной русской культуры, то они гораздо живее оставались именно в Москве, чем в Ленинграде.
Корр. Тем не менее, "ленинградские дела" сопровождали весь сталинский период: от убийства Кирова до расстрела "группы Вознесенского". А ведь были еще и "ахматовско-зощенковское" постановление ЦК ВКП(б) и Совмина, была загадочная смерть Жданова. Да и потом, уже в "романовский" период жизни Ленинграда, здесь клубились какие-то тучи "альтернативной" политики. И, в конце концов, это назревавшее движение реализовалось. Количество "питерцев" в высших эшелонах нынешней российской власти значительно превосходит представительство всех других регионов России: Чубайс, Степашин, Селезнев, наконец, собственно "путинская волна". В чем тут дело?
В.К. Думаю, здесь играют роль в первую очередь традиции нашей государственности, когда первое лицо доверяет ответственные посты тем, кого хорошо знает лично. Так, например, вокруг Сталина было множество людей из Закавказья. Сами судите: Орджоникидзе, Микоян, Берия, Енукидзе, Багиров — очень много имен. Сталин хорошо знал этих людей, верил им — во всяком случае, до определенного момента — и использовал их для реализации собственной власти. Это, если хотите, чисто кадровые моменты. Хрущев привел огромное количество людей с Украины: Кириченко, Шелеста, в том числе и Брежнева, о "днепропетровской мафии" которого вы уже упоминали. Но там были также люди из Казахстана и Молдавии, где Брежнев успел поработать. Так что какого-то особого, глубинного смысла факту "питерского нашествия" я бы придавать не стал. Тем не менее, исходя из положения о том, что Москва обладала и обладает в России несомненным духовным, идеологическим лидерством, есть определенный изъян в том, что политику России будут определять люди, для которых, в силу их культурного багажа, концептуальные моменты не имеют первенства над прагматическими, скажем так.
Корр. Но, Вадим Валерианович, если с "птенцами гнезда путинского" всё более-менее объяснимо, то появление самого Путина на вершине власти отвечало определенным ожиданиям и настроениям всей страны: как "патриотов", так и "демократов". Понятно, что такая фигура возникла явно не сама по себе. В чем истоки ее востребованности?
В.К. Видите ли, я думаю, что главное в нем определилось не какой-то особой питерской или ленинградской почвой, а почвой органов госбезопасности. Над этим многие "демократы" западного толка сегодня откровенно измываются, как-то забывая, что в обожаемой ими Америке, например, Джордж Буш-старший, прежде чем стать президентом, долгое время возглавлял ЦРУ. А у нас Рой Медведев написал книжку про Андропова "Генсек с Лубянки", как будто в этом есть что-то недопустимое. Между тем современная ситуация настолько многофакторна и запутанна, с какими-то все время возникающими опасностями разного характера, причем глобальными, что "спецподготовка" здесь, скорее, плюс, чем минус для государственного руководителя, хотя, повторюсь, она дает весьма специфический подход к решению большинства проблем. Эта сторона дела, на мой взгляд, гораздо важнее для понимания феномена Путина, чем его ленинградское, питерское происхождение.