Газета Завтра 361 (44 2000)
Шрифт:
Из сценариев для других континентов обращают на себя внимание распад Бразилии (на три автономных региона), Перу (на Горное и Прибрежное Перу), а также возникновение четырех государств на территории современной Австралии (Свонлэнд, Аболэнд, Южная и Северная Австралия).
Разумеется, самое пристальное внимание американцев вызывает так называемое “постсоветское пространство”, в особенности Россия. Здесь предполагается раздел Молдовы на Западную Молдову, которая должна присоединиться к Румынии (в качестве “компенсации” за потерю Трансильвании?), и Приднестровье, на правах автономии входящее в Украину, которая “зато” выделяет Крым в практически независимую автономную зону. Грузия, по их мнению, должна распасться на мелкие государства типа Кахетии, Имеретии
Интересно, что “самоопределившиеся” северные районы территорий Норвегии, Швеции, Финляндии, России и Канады, по мнению американских геостратегов, должны объединиться в Полярную конфедерацию с главенствующей ролью американской Аляски.
Эти прогнозы геополитического развития в конце XX—начале XXI веков подготовлены на основе системного моделирования глобальных процессов с учетом позиции США как единственного лидера современного мира. Адекватность представленной модели реальным политическим процессам может быть проверена и скорректирована только на практике.
ПО МНЕНИЮ ЭКСПЕРТОВ ЦЕНТРА НАМАКОН, процессы политической дезинтеграции способны проявляться на части любого государственно-территориального образования в форме устойчивых сепаратистских тенденций при следующих условиях.
Территория обладает административными границами, которые воспринимаются как границы реальные, отделяющие ее жителей от соседей (республики, области, края, районы — по административно-территориальному делению бывшей СССР).
На ней проживают самостоятельный этнос, субэтнос или группа, рассматривающая себя в данном качестве. Это условие предполагает наличие этнического самосознания, отличающегося от самосознания соседей. В данном случае особого внимания заслуживает русский этнос, который по разным причинам начинает себя воспринимать как совокупность более-менее самостоятельных субэтносов. Так, немалая часть казаков считает себя особым народом, ведется речь о специфичности сибиряков, а также русских из Центральной Азии и т.п. Реальные региональные отличия могут абсолютизироваться и становиться одной из сепаратистских мифологем. В настоящее время в ряде исконно русских областей русские осознают себя особой этнической общностью по отношению к населению соседствующих “национальных” республик РФ.
Население территории отличается от соседей по своей конфессиональной принадлежности. В этой связи следует напомнить, что Россия — поликонфессиональное государство, на территории которого проживают последователи более двух десятков конфессий: православные, старообрядцы, католики, баптисты, пятидесятники, мусульмане, иудеи, буддисты и проч.
Питательной средой сепаратизма являются некоторые аспекты исторической памяти, в которой могут присутствовать (или специально внедряться) воспоминания о “золотом веке” собственной государственности и несправедливостях, которые пришлось претерпеть от инонациональных соседей или этнически чуждых завоевателей (пример — “взятие Казани”). История России настолько богата, что в ней без труда можно вспомнить не только о “государстве” Шамиля, но и о массе русских государственных и квазигосударственных образований: от “Господина Великого Новгорода” до “Временного правительства Северной области” в Архангельске и Дальневосточной республики времен Гражданской войны.
Кроме того, сепаратистские тенденции подпитываются реальным перепадом в уровне социально-экономического развития между данной территориальной общностью и ее соседями, или между нею и всем остальным государством. В настоящее время на территории
В сепаратистских расчетах имеются реальные перспективы экономической выживаемости. Речь в условиях России идет прежде всего о наличии уникальных природных ресурсов, развитой энергетики, высокотехнологичной промышленности, удобных коммуникаций и т.п. Так, идея Восточно-Сибирской республики питается тем, что в Иркутской области и Красноярском крае сосредоточены уникальные месторождения платины, иридия, циркония, много леса, угля, нефти, золота, существует избыточное энергопроизводство. Близкими соображениями руководствуются ревнители “независимой Якутии” и т.д.
Сепаратизму способствует слабая привязка к Центру, то есть налицо ситуация, когда, с одной стороны, у Центра нет соответствующего “пряника” (нечего дать региону), а с другой — он неспособен силой сдерживать центробежные тенденции (отсутствует “кнут”).
Сепаратистские тенденции и настроения оформляются на идеологическом (пропагандистском и агитационном) уровнях мифологемами, которые гарантируют массовую поддержку сепаратистским планам в разных формах: от референдума до вооруженного восстания. В качестве упомянутых мифологем часто используются следующие тезисы: уже упомянутый “золотой век”, “империя — абсолютное и безусловное зло”, “Центр и соседи нас обирают”, “Центр (или русские) ведут нас к экологической катастрофе (демографическому кризису, генетической деградации народа)”, “только получив независимость, мы заживем хорошо” и т.д. Весь набор подобных лозунгов был опробован при развале СССР, когда, например, русские жители Прибалтики массово выступили за независимость республик, где они проживали, — в надежде таким образом приобщиться к “благам цивилизации”.
Еще одним благоприятным фактором для реализации сепаратистских планов является положение относительной географической изоляции анклава от основной территории государства. Реальный и показательный пример — Калининградская область (ср. китайский Тайвань и т.д.).
Наконец, важнейшим фактором для развития сепаратистских и сецессионистских тенденций против существующего федеративного или унитарного государства является их поддержка со стороны внешних сил (в современных условиях — так называемое “мировое сообщество” и его институты).
При наличии некоторых или большинства указанных факторов в границах территориального образования происходит не только их простое “арифметическое” сложение, но и резкое “резонансное” возрастание потенциала сепаратистского процесса. Ситуация в значительной мере может обостряться и совпадением интересов части политических элит в Центре и на местах.
Сегодня любой непредубежденный исследователь должен признать, что развал СССР был не выражением некоей “исторической необходимости”, а следствием определенного поведения его политических элит, среди которых важнейшпя роль принадлежала российской — альтернативе союзного политического Центра. Равнодействующей всех этих разнонаправленных сил и стало заключение Беловежских соглашений, которое не вызывалось ни российской, ни союзной государственной необходимостью и полностью игнорировало стремление подавляющего большинства населения СССР к сохранению Союза, что было подтверждено итогами всенародного референдума. Развалу Союза способствовала и ситуация ползучего государственного переворота августа-декабря 1991 года, когда союзная власть была узурпирована “российской” политической элитой, решающее влияние в которой приобрели антисоюзные, антисоветские силы. “Парад суверенитетов” стал отличительной чертой периода 1989-1993 годов и получил наиболее “полное” развитие в “независимой Ичкерии”.