Газета Завтра 411 (42 2001)
Шрифт:
Пару дней спустя, при штурме Джавары, я вдруг заметил, что одно орудие стреляет в сторону и разрывы снарядов ложатся в месте расположения афганской дивизии, куда уехал генерал армии Варенников. Я тут же принял меры, чтобы остановить стрельбу, и вовремя, как потом выяснилось, ошибся наводчик орудия, установив прицел на одно деление левее. Проверяющие тоже не заметили ошибки. Из наших никто не пострадал, а у афганцев погибли 11 человек. Варенников, выйдя из-под обстрела и разобравшись, в чем дело, только и сказал: "Прискорбный случай".
Но после того, как мы овладели третьим рубежом, у нас вдруг все застопорилось.
Мне все-таки хотелось, чтобы афганские части сами взяли Джавару и тем самым подняли свой боевой и моральный дух, утвердились в мысли, что они способны самостоятельно выполнять самые сложные задачи. Поэтому втягивать наши подразделения на третий рубеж не хотелось. Тем более, это уже совсем близко от Пакистана, поэтому артиллерия противника могла вести прицельный огонь.
Но что же делать, чтобы еще раз поднять дух и стимулировать активные действия? Говорю генералу Гафуру:
— Ну растолкуйте, наконец, солдатам и офицерам, что главная задача — прорыв обороны — уже решена! Надо теперь спуститься с гор в ущелье и дружной атакой захватить базу. И у нас будет победа.
— Мы именно так и рассказывали. Все соглашаются, но, наверное, чего-то боятся…
— Ну чего же бояться, когда там все перебито? Только сегодня сделано около 100 самолетовылетов.
— Боятся.
— Гафур, а если сказать солдатам, что там, в Джаваре, несметные богатства, и все, что они захватят, возьмут себе?.. — у меня уже больше не было аргументов, и я пошел на такой шаг. Но я смотрю — генерал Гафур весь расцвел:
— Генерал Варенников, вы отлично знаете афганского солдата. Отлично! Я думаю, что это уж их поднимет обязательно!
Машина закрутилась. Гафур переговорил со всеми командирами. Все отлично восприняли эту идею. Учитывая, что день уже шел к концу, атаку назначили на завтра.
Утром, получив доклады о готовности, мы предварительно нанесли мощный огневой удар, а затем все двинулось вперед. Наблюдая эту картину в бинокль, я не мог понять, что там происходит. Поэтому начал вызывать к аппарату наших офицеров, находившихся с афганскими частями на переднем крае. Они докладывают, что действительно все двинулось вперед, однако никакой боевой цепи нет, и никто — ни противник, ни солдаты правительственных войск — не стреляет. Противник частично перебит, а частично оставил позиции и ушел. Редко кое-где "огрызались" заслоны. Что же касается афганских солдат, то они собрались группами по 3-5 человек и, забросив автоматы за плечо, с мешками и различными чувалами, быстро, быстрее, чем обычно идут в атаку, бросились вперед. Их "ждали" трофеи. Я сказал об этом генералу Гафуру и предупредил, что можно попасть в западню, но он меня успокоил: "Все будет хорошо".
Через два часа командир 25-й пехотной дивизии афганской армии доложил, что они ворвались в Джавару. Я передал в ответ, что вылетаю к нему на вертолете, который у меня был уже на "подогреве"
Приведя себя в порядок и отдышавшись, я попросил доложить обстановку, а про себя подумал: хорошо, что я не побежал в другом направлении. Через 5-10 минут поодиночке начали собираться те, кто был в нашей группе. Оказалось, что все невредимы, не считая синяков и шишек. Позже в шутку и всерьез я все-таки сказал, вспоминая этот эпизод: "Хороши боевые друзья — бросили начальника и разбежались по кустам и щелям". Конечно, я понимал, что никто этого не хотел, но ситуация внезапно сложилась именно так, что надо было спасаться.
КОМАНДИР 25-Й ПЕХОТНОЙ ДИВИЗИИ СООБЩИЛ, что особого сопротивления они не встретили. И добавил: "Но тех, кто нам попадался, мы уничтожали, в плен никого не брали". Я промолчал, а затем мы пошли осматривать сооружения. Вот она, знаменитая Джавара! Это была мощная, современного типа база. В отвесе горной стены были прорублены множественные выработки типа тоннелей, глубиной до 50 и даже 100 метров. Здесь находился и командный пункт с пультами телефонной и радиосвязи. Кстати, сам командный пункт был оборудован ультрасовременной мебелью. Я мысленно представил, как здесь восседал предводитель племени джадран, который отвечал за сохранение этой базы. Только тяжелое ранение в бедро и контузия (между прочим, у него обгорела борода) в боях за Джавару отвели от него тяжелую кару, которую должен был понести он за утрату этой базы.
На базе находилось множество различных складов, мастерских. В одном из тоннелей обнаружили линию подготовки патронов. Здесь же были госпиталь, столовая, душевая. Перед входом в большинство тоннелей, которые в свою очередь закрывались, в нескольких метрах была построена мощная каменная стена высотой более двух метров. Таким образом, если снаряд или бомба разрывались в ущелье, то стена могла прикрыть от осколков входы в эти укрытия. Но было совершенно непонятно, почему караульное помещение и библиотека стояли в этом ущелье отдельными домами.
Все было разбросано, перебито. Афганские солдаты лазили по этим тоннелям, не обращая внимания ни на своих начальников, ни, тем более, на нас. Командир дивизии доложил, что боеприпасов, вооружения и вообще имущества на базе оказалось незначительное количество. Оказывается, всю последнюю ночь противник вывозил из базы все, что возможно, на ближайший учебный центр Мирам-Шах. Я поинтересовался, откуда такие данные, а командир дивизии ответил:
— Это показания пленного.