Газета Завтра 429 (6 2002)
Шрифт:
Кстати, на "спецслужбы других государств" Р.Дик кивает совершенно напрасно. Тем же самым занимаются и спецслужбы США. Можно, например, напомнить Дику о громком скандале в августе 2000 года, когда американские и израильские спецслужбы взломали компьютерную систему дружественной канадской внешней разведки, чтобы "ознакомиться" со стратегическими данными о канадской внешней политике и разработках аэрокосмических систем. А также и о том, что шпионская сеть Echelon, созданная спецслужбами США, Великобритании, Канады, Австралии и Новой Зеландии уже пять лет держит "под колпаком" все европейские электронные коммуникации. 120 спутников-шпионов ежечасно перехватывают 180 миллионов электронных сообщений практически всех
Но шпионаж был, есть и будет всегда. Единственный способ минимизировать потери от электронного шпионажа — совершенствовать уже существующие и разрабатывать новые системы информационной защиты. Чем сегодня и занимаются все развитые страны. И наша в том числе. У американцев же, остро почувствовавших уязвимость своего кибернетического пространства еще до терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне, появилась еще одна головная боль — совершенствование только недавно разработанной специальной стратегии OPLAN 3600, позволяющей объединять усилия всех коммерческих и государственных структур страны для нанесения ударов и отражения атак предполагаемого противника через Интернет. Эта стратегия и разработка новых видов наступательного и оборонительного кибероружия гарантирует американцам "занятость" еще на много-много лет вперед. Ведь известно, что подобные стратегии уже разрабатываются в Китае и в некоторых странах Европы.
Конечно, желание американцев быть во всем первыми не распространяется на возможный статус первой жертвы кибертерроризма. Эксперты полагают, что террористам вряд ли удастся осуществить еще раз что-либо похожее на то, что происходило в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября. Однако, видимо, периодические "Перл-Харборы" каким-то странным образом заложены в самой модели американского образа жизни, и никто не может гарантировать, что через некоторое время террористы не найдут нескольких хакеров, способных разработать программы для масштабного поражения инфраструктуры США в ее наиболее уязвимых точках? То есть как раз тех точках, которые (будто специально для террористов!) назвала недавно специальная президентская комиссия — энергетика, телекоммуникации, авиационные диспетчерские системы, финансовые электронные трансмиссии, правительственные информационные системы и военные системы управления вооружением.
Впрочем, под угрозой сейчас не одна Америка, хотя в силу своей тотальной компьютеризации именно она является "мишенью номер один" для кибертеррористов. Спешные защитные меры разрабатывают правительства Японии, Франции, Великобритании и ряда других стран. Будем надеяться, что то же самое делает и Россия. Говорят, что у нас пока нет условий для распространения кибертеррора. Однако, принимая это утверждение за неоспоримую истину, можно оказаться жертвой самообмана.
Конечно, существует определенная зависимость между количеством актов кибертерроризма и степенью развития информационной инфраструктуры и компьютеризации страны, избираемой террористами в качестве мишени. Тем более, что развитие систем спутниковой связи и глобальных сетей (в первую очередь Internet) позволяет организовывать нападения из любой точки планеты. Поэтому проблема кибертерроризма, естественно, наиболее актуальна для стран, лидирующих по этим показателям.
Но, оценивая угрозу кибертерроризма в России, нужно учитывать некоторые особенности нашей страны. Это, во-первых, высокий потенциал и профессиональный уровень российских программистов, услугами которых охотно пользуются даже такие флагманы программной индустрии, как "Майкрософт". Некоторые из них, правда, предпочитают демонстрировать
Это, во-вторых, способность россиян (особенно молодежи) быстро осваивать технические новшества, о которых еще вчера они не имели ни малейшего понятия. Вспомним недавний диалог президента РФ В.В.Путина со своими согражданами в Интернете. В самом диалоге ничего особенного, конечно, нет. Но лица, отвечавшие за подготовку проекта, догадались сделать одну важную вещь — оценить количество потенциальных участников этого диалога. Оказалось, что российский сегмент Интернета насчитывает уже около 6 миллионов пользователей. Еще недавно их было вдвое меньше. Учитывая тот факт, что вычислительная техника постоянно дешевеет (будем надеяться, что с ростом числа пользователей будут дешеветь и услуги провайдеров), можно ожидать, что дальше количество пользователей Интернета в нашей стране будет расти еще быстрее.
Это, в-третьих, пока еще слабый, но уже четко наметившийся подъем российской экономики, который неизбежно вызовет рост компьютеризации в стране и еще на один-два шага приблизит нас к странам, обладающим развитой информационной инфраструктурой, что неизбежно сделает угрозу кибертерроризма более реальной. Многие эксперты, впрочем, полагают, что она вполне реальна и сейчас. "Опасность использования информационных средств одинаково велика как для высокоразвитых стран, так и для стран со слаборазвитой инфраструктурой",— считает член экспертно-консультативного совета ПИР-Центра А.Федоров.
Можно не соглашаться с тем, что опасность "одинаково велика", но вряд ли кто-нибудь возьмет на себя смелость вообще отрицать ее существование. Оппоненты тут же напомнят о происшествии на бывшей советской, а сегодня литовской Игналинской АЭС. Кстати, в предыдущем разделе этой работы мы обещали рассказать подробнее, что же там произошло. В ноябре 1994 года суд Литвы вынес смертный приговор одному из лидеров преступной группировки. Члены группировки потребовали от правительства Литвы освободить осужденного, угрожая в противном случае взорвать Игналинскую АЭС. Поиски взрывного устройства результатов не дали, но выяснилось, что произошел сбой в работе вычислительной системы "Титан", обслуживающей АЭС. Система выдала неправильную команду роботам, загружавшим ядерное топливо в первый реактор станции.
Работа была остановлена, а руководство станции пригласило специальную комиссию для расследования. Компьютеры изучались три месяца при помощи специальных программ-ловушек. Выяснилось, что подкупленный преступниками штатный программист станции записал в неиспользуемые ячейки памяти системы некую программу (или "паразитный код", как назвали ее специалисты, работавшие в комиссии). Эта программа перехватывала управление первым и вторым реакторами станции и дожидавшись начала загрузки ядерного топлива, меняла параметры скорости ввода урановых стержней в активную зону, что могло привести к неконтролируемой ядерной реакции. Трудно сказать чего в этой акции больше — элементов простого саботажа или элементов кибертеррора, но уже сам факт показывает, что любая АЭС вполне уязвима для террористов и требует особых мер защиты.
А российские АЭС — тем более, поскольку Россия уже на протяжении нескольких лет ведет борьбу с чеченскими террористами. Сегодня они еще используют традиционные средства — автоматы, бомбы, мины, взрывчатку. Но можно ли исключить то, что уже завтра они перейдут в киберпространство, откуда можно наносить еще более чувствительные, а главное — практически безнаказанные — удары? И, несмотря на слаборазвитую российскую информационную инфраструктуру, у них будет достаточно целей, поражение которых сулит немало бед населению и хлопот государству.