Газета Завтра 449 (27 2002)
Шрифт:
Так вот, чего они хотели, когда начинали "модернизацию" библиотечной системы? Разумеется, как лучше. А как именно — лучше? А лучше — как в Америке: чтобы кругом компьютеры и бизнес-активность, остальное приложится. Но не прикладывается как-то. Впрочем, об этом по порядку.
Выше было сказано о том, что советская библиотечная система была настоящим чудом. Но это вовсе не значит, будто она была идеальной, без недостатков и слабых мест. Их очень хорошо знали и специалисты, и даже неспециалисты. Разумеется, прежде всего — это спецхраны, где лежала "идейно опасная" и прочая "несовершенно секретная" литература. Впрочем, лежала — не совсем верное слово. Ее читали, и достаточно активно: как люди, обладавшие соответствующими допусками, так и сами библиотечные работники, члены их семей и знакомые. Все-таки запретный плод сладок, и с этим обстоятельством ничего не поделаешь.
Более
Вторым по распространенности упреком в адрес советских библиотек обычно называются "связи с КГБ", которые якобы обязывали библиотечных работников вести своего рода слежку за читателями, выявлять среди них "потенциально неблагонадежных", провоцировать, вербовать и так далее. Не исключаю, что случаи подобного "сотрудничества" с органами госбезопасности могли иметь место, но говорить о них, как о всеобщем или даже массовом явлении,— явное и недобросовестное преувеличение записных "демократов". Да, анализ читательского спроса проводился всегда, но это неотъемлемая часть любой грамотно поставленной библиотечной работы, а вовсе не какое-то особое "задание спецслужб".
Зато непонимание функции и возможностей библиотеки как культурного института действительно было массовым и даже всеобщим. Истинный потенциал библиотек в большинстве случаев использовался в лучшем случае на доли процента. Процветал "кампанейский метод", когда работа строилась под ту или иную дату, под тот или иной юбилей. Тогда из запасников извлекалась соответствующая литературы, организовывались выставки, читательские конференции — хорошо, если реальные, а не показные, "для отчета". Это восприятие библиотеки как своеобразного "книжного склада" никуда не делось — оно лишь трансформировалось у демократических "модернизаторов" библиотечного дела в понятное желание как можно быстрее избавиться от занимающего коммерчески полезные площади "бумажного кладбища" и перевести всю литературу на электронные носители, в компьютерные сети.
Но насколько оправданной будет такая трансформация? Приведу в этой связи высказывание В.В.Кожинова: "Недавно мне довелось выступать на одном собрании, проходившем в бывшей Ленинской библиотеке и посвященном книге. И там один уважаемый доктор наук, культуролог, вдруг начал страстно говорить о том, что, вот, с Интернетом какое счастье. Раньше, бывало, чтобы составить простейшую библиографию, нужно было рыться в сотнях книг и журналов, а теперь достаточно нажать кнопку на компьютере — и все готово. В ответном слове я извинился перед ученым коллегой за резкость, но расценил его слова как чудовищные. Во-первых, если человек не сам составляет библиографию, а пользуется составленным кем-то еще списком, ничего достойного он написать не сможет. Во-вторых, часто ценнейшие сведения, ценнейшие факты добываются из источников, вроде бы не имеющих никакого отношения к выбранной теме — даже по "ключевым словам". Но самое главное даже не в этом. Ведь составление библиографии — самая элементарная творческая работа. И если эту ступень не освоить, то просто невозможно двигаться дальше. То же самое наблюдается и в нашей школе, где ученики уже предпочитают не учить таблицу умножения, постигая внутреннюю гармонию мира чисел, а нажимать на кнопки калькулятора, не постигая ничего. И человек, который не постиг с юности таблицу умножения, не освоил этой первой ступени, никогда ничего не сделает в математике... К чести моего невольного оппонента, он тут же признал, что несколько увлекся и сморозил чушь. Вообще, нынешнее засилье компьютеров на Западе — весьма прискорбный факт. Ведь на истинное творчество способен только человек, и если он передоверяет это машине, то общество будет неминуемо деградировать".
Стоит еще добавить, что манипуляции с электронными текстами, разрешение или запрещение доступа к ним осуществляются гораздо легче, нежели манипуляции с печатным словом. "Что написано пером, не вырубишь топором",— гласит народная пословица. Для компьютерной, "виртуальной" книги топор — аргумент чрезмерный. Чтобы полностью "вырубить" тот или иной сайт, ту или иную информацию, обычно хватает и оператора-программиста средней руки.
Кроме того, знания, получаемые человеком при чтении книги, принципиально отличается от знаний,
Особенно велико воздействие книги в детском и юношеском возрасте. Но если в детстве она закладывает основы мировосприятия, то в юношестве фактически определяет (или не определяет) дальнейшую жизненную позицию человека. Вот отрывок из статьи Цецилии Кин, написанной еще в 1970 году и посвященной итальянской культуре 60-х: "Очень важен вопрос о возрастном цензе читателей. Итальянская печать настойчиво подчеркивает, что на книжном рынке нет книг для подростков от 12 до 16 лет, а между тем это очень важные для формирования личности будущего гражданина годы. ...Подростки либо не читают ничего, либо читают макулатуру, приносящую огромный вред. "Эспрессо" (один из ведущих итальянских еженедельников того времени.— В.З.) уверенно заявляет, что те, кто в возрасте от 12 до 16 лет перестает читать, уже никогда и ничего не будут читать за всю свою жизнь; существует даже термин — "мертвый читатель".
Надо сказать, что значимость этих проблем тогда в нашей стране понимали не хуже, чем в Италии. И не только понимали, но и решали их в государственном масштабе. Речь пойдет о Государственной юношеской библиотеке, вначале — Всесоюзной, а ныне — Российской, которая была создана в 1966 году. С самого начала здесь, на Преображенке, взяли курс на то, чтобы библиотека перестала напоминать "книжный склад", а стала настоящим Домом читателя, причем читателя не абстрактного, не читателя вообще, а именно молодого читателя в возрасте от 14 до 21 года, входящего в "большую жизнь". Благодаря практически неограниченному бюджету на комплектацию, привлечению высококвалифицированных сотрудников, Государственная юношеская библиотека вскоре не только вышла на первое место по объему книжного фонда среди аналогичных библиотек мира, но и превратилась в мощный научно-методический центр всесоюзного и даже международного масштаба. Делегации иностранных библиотекарей, не только социалистических стран, но также из США, ФРГ, Великобритании, ознакомившись с ее опытом, не уставали восторгаться организацией библиотечного дела, богатством используе-мых форм работы с юными читателями.
Еще в первые годы "перестройки" не только была уничтожена система межбиблиотечного абонемента (МБА), но и впервые за все время работы практически опустели залы библиотеки — молодежи стало неинтересно читать книги, о которых в газетах, по радио и телевидению без конца говорилось, что они несут зло и ложь от начала до конца. Юному поколению непрерывно внушали: ваши родители — доносчики и "совки", ваши деды — убийцы, вы на коленях должны умолять "цивилизованный мир" о прощении, отказаться от прошлого и стать, если повезет, "россиянами", "новыми русскими" (это слово тогда еще не имело столь анекдотического оттенка). На какое-то время этот информационный удар оказался весьма дейст- венным. Советский период отечественной истории попытались, согласно знаменитой фразе писателя Владимира Орлова, "лишить сущности, а память вытоптать".
Но после достаточно длительного периода времени у нынешней молодежи снова появилась тяга к серьезным знаниям, снова заполняются читальные залы. Однако возможности библиотеки резко сузились. Это касается как собственно фондов, так и кадрового потенциала библиотеки. Условия "свободы и демократии" весьма к тому располагали и располагают. Так, если раньше списание тех или иных книг проводилось только на основании письменного приказа, то сегодня, согласно некоей телефонограмме(?!) министерства культуры оно может проводиться и проводится "на усмотрение библиотек". К каким потерям фонда это в результате привело, сколько единиц хранения, в том числе уникальных, были просто выброшены на свалку — рассказать об этом не хватит никаких статей.
Подобное происходило и происходит не только в юношеской библиотеке, где новое руководство вообще поставило негласную задачу "избавиться от устаревших книг, изданных до 2000 года"(?!), но и для всей отрасли в целом. Тем самым срезается огромный плодородный слой нашей культуры, а что предлагается взамен? Бесплатные книги от Фонда Сороса? Все та же "техническая модернизация"? Но разве компьютер, в отличие от специалиста, способен подсказать читателю, где искать ответы на интересующий его вопрос?