Газета Завтра 460 (38 2002)
Шрифт:
"ЗАВТРА". Американцы могут посадить на Землю в отсеке полезной нагрузки 11 с небольшим тонн, а вы говорите о 18 тоннах.
А.Б. Да, у нас 18 тонн. Но в первом полете запускали его пустым. Правда, кто-то положил туда конверты, мы их потом гасили.
Мы все никак не можем придти к пониманию того факта, что свое место нужно самим защищать. Никакой тебе иностранец никакие инвестиции не даст, инвестиции все здесь, если и дадут, то надо оглянуться и посмотреть, не наши ли это деньги. Надо четко понять, что надо рассчитывать на свои силы, не ждать, что Илья Муромец где-то проснется, наведет во всем порядок. Мы сами должны все сделать. Это трудно. Трудно в основном из-за того, что мы сами неправильно организованы сегодня. Из-за того, что мы какие-то вещи делаем
"ЗАВТРА". Простите, но есть факты, и надо отдать должное личностям прошлого, даже таким ненавидимым сегодня, как Берия. Он очень много сделал для становления атомной, ракетной промышленности.
А.Б. Наверное. Роль личности в истории велика. Может, эта новая личность как раз сегодня рождается, может, она уже родилась. Наша соборность, она хоть и подразумевает, что мы должны сообща работать, но все равно царь должен быть. Хотя бы в плане царя в голове. То есть идеи. Мы сегодня живем без идеи. Это очень плохо. Вот, говорят, в Бога начали верить.
"ЗАВТРА". Раньше были парткомы, теперь будут попкомы появляться.
А.Б. Нужна идея для народа. И, если сейчас говорят, что у нас большинство русских, то надо понять, что мы сугубо интернациональные люди. Какой еще народ может так хорошо уживаться с другими народами? Русские как раз дружно перемешались с другими народами, не убивали их, как американцы.
"ЗАВТРА". Что бы вы хотели пожелать от себя? Какими будут ваши пожелания редакции?
А.Б. Сдаваться нельзя. Мы всегда своим людям говорим: "Как бы тяжело ни было, что бы ни было — сдаваться нельзя". Мысль не остановишь, тем более мысль у русских людей, видимо климат такой, что заставляет нас больше думать. Я надеюсь, на нас будет обращено внимание, может за счет каких-то резких выступлений в Думе, публикаций в газетах, кстати, хорошо, что есть газеты совершенно разные. Есть "Известия", которые даже неприятно иногда читать, и есть газета "Завтра", где пишут откровенные вещи.
“БУРАН” — ЭТО ПОБЕДА СССР
16 сентября 2002 0
“БУРАН” — ЭТО ПОБЕДА СССР (С Игорем Петровичем ВОЛКОМ, Заслуженным летчиком-испытателем СССР, летчиком-космонавтом СССР, Героем Советского Союза беседует наш корреспондент)
"ЗАВТРА". После уничтожения станции "Мир" общество осознало серьезность потери и вновь вспомнило о космосе. В освоении космоса у нас славное прошлое и неопределенное будущее. Хотелось бы от вас, главного испытателя космического корабля "Буран", узнать — как это было. Этот год омрачен трагедией на Байконуре, погибли люди, разбит обвалившейся крышей единственный летавший в космос "Буран". По этому поводу в печати высказывались разные мнения. Игорь Петрович, вы прочитали статью в "Новой газете". Что вы скажете о ней?
И.П.ВОЛК. Статья в "Новой газете", написана не просто дилетантом, но человеком, который напрочь потерял всякое чувство юмора и совести. Во-первых, сплошная ложь, никаких десяти "Буранов" не было и не создавалось. Каждый очередной экземпляр этого корабля был под контролем Центрального комитета и Политбюро, буквально там разрешались вопросы, когда делать следующий. Было запланировано сделать 5 экземпляров для космических полетов, сделали два, остальные так и не построили. Автор статьи заявлял, что "Бураны" готовились для войн. Ничего подобного. Никаких военных программ не ставилось вообще. Другое дело, мне это в принципе тоже не нравилось, что задач как таковых перед "Бураном" не ставилось. До полета "Шаттла" 12 апреля 1981 года, честно говоря, мало кто у нас верил, что американцы смогут сделать этот аппарат. И как раз этот полет дал очень сильное ускорение, чтобы мы серьезно занялись созданием своего корабля. Толбоев очень далек был тогда и далек сейчас от обсуждаемых
Что же относительно программы "Буран", то с моей точки зрения, такой ее конец во многом был предопределен началом. Для меня было очень странным, когда очень солидные и серьезные люди, обладающие степенями и знаниями, спорили, как назвать его: космический самолет или космический корабль. К сожалению, победил "космический корабль", а это значит, уровень требований к самой технике был опущен ниже того, что был заложен в авиационной промышленности. И это сказывалось в процессе проведения летных испытаний. В авиации самолет проходит огромное количество испытаний, часов налета, прежде чем будет допущен к эксплуатации. В космонавтике же каждый полет — испытательный. Второй, с моей точки зрения, была абсолютно большая ошибка, что победила версия полностью автоматической системы управления корабля. На это решение наш министр авиационной промышленности в сердцах сказал на общем совещании: "Подчиняюсь решению, которое принято. Сделаю вам корпус, привезу его на Ми-10 и поставлю на клумбу Миусской площади, а дальше, что хотите с ним, то и делайте" (На Миусской площади находилось Министерство общего машиностроения — ред. ). До сих пор, честно говоря, мы не имеем ни одной экспертной системы высокого уровня, которая бы решала интеллектуальные задачи на технике такого высокого уровня. А именно они необходимы для управления космическим самолетом. Их отсутствие и привело к тому, что произошло с программой "Буран".
"ЗАВТРА". Этот аппарат сильно опередил свое время?
И.В. В чем состоит для меня величие этого проекта? В том, что фактически не имея никаких научно-исследовательских работ, никаких заделов по этому направлению, промышленность и люди сразу приступили к опытно-конструкторским работам и достигли очень высокого уровня. Все это и является показателем того потенциала, который был заложен в самих людях и в той системе, которая создавала этот проект. Другое дело, что мы не смогли принять правильное решение вовремя, чтобы делать систему управления наиболее упрощенной и многие интеллектуальные задачи возложить на специально подготовленные экипажи. Но это не наша вина. Принимают решения на более высоком уровне, наша задача — только исполнять. И, к счастью, люди исполнили это достаточно квалифицированно и профессионально.
"ЗАВТРА". Да, сама посадка произошла с такой точностью и в таких погодных условиях, когда американские "Шаттлы" не могут садиться.
И.В. Дело не в одной посадке. Суть заключается в том, что документами по космической технике предусматривалось сделать два успешных пуска, после которых, по идее, я должен был в третьем полете садиться в кресло и выполнять полет уже в составе экипажа. А что такое — два успешных пуска? Должна быть полностью выполнена программа абсолютной проверки работоспособности всех систем корабля. Естественно, это предусматривало трехсуточный полет, где должны были проверить все системы корабля. Невозможно было в то время обеспечить работоспособность всех систем с теми возможностями вычислительной техники, которые мы на тот момент имели.
"ЗАВТРА". Кто же препятствовал дальнейшему развитию программы?
И.В. Строго говоря, она до сих пор не закрыта. Юридически она существует, а практически никакой деятельности нет. Фактически ее, конечно, закрыла система, она была закрыта еще при Горбачеве. Наши высокие руководители, которые делали эту систему и отвечали за нее, понимали, что достигли максимума. Были затрачены колоссальные деньги. Мало того, после полета огромное количество работавших по программе "Буран" получили награды. Так уж у нас система устроена, а дальше было нужно отвечать за сделанную работу. Которая, строго говоря, до конца не была доделана. Поэтому, по определению, ее нужно было закрыть, что, собственно, и было сделано. Для доведения ее до ума, требовались средства, сопоставимые с уже затраченными. Фактически делалась ракета, на которую можно было поставить любой груз. "Буран" был лишь составной частью этой номенклатуры грузов. Поэтому никто серьезно многоразовой космической системой не занимался.