Газета Завтра 492 (17 2003)
Шрифт:
Возможно, такую же загадку таит в себе и "атипичная пневмония". С развитием симптомов, характерных для любой инфекционной болезни — высокая температура, озноб, недомогание, — сразу крупными очагами поражаются легкие (как при "испанке", любопытствующим я рекомендую почитать литературу того времени). Я не знаю деталей этих исследований, но, видимо, из опытов над модельными животными, и даже из его расшифрованного генома, подобной клиники следовать не должно. Поэтому ученые не могут уже больше месяца прийти к конкретному мнению: что это за пневмония и чем она вызывается.
Менее всего уместно в такой ситуации заявлять, что атипичная пневмония стала следствием террористического акта. Такая точка зрения сегодня попросту уводит нас в сторону от изучения этого опасного природного феномена.
"ЗАВТРА". Можно ли вообще предугадать, как дальше будет развиваться этот вирус, кого он еще убьет? Кто вообще застрахован от атипичной пневмонии?
М. С. Застрахован прежде всего тот, кто не контактирует с инфицированными людьми или с источниками инфекции, возможно, еще не известными. Но, как мне кажется, большему риску быть инфицированными подвержены люди молодого возраста. Я даже уверен, что когда опубликуют полностью данные об уже умерших (но не заболевших!), то окажется, что в основном это люди до 30 лет. Возможно, если "задним числом", изучить статистику осложнений при ОРЗ, то удастся обнаружить нарастание легочных осложнений в течение последних 5-10 лет.
Подобная ситуация, когда клиническая картина не объясняется только природой возбудителя болезни, повторялась в истории эпидемий неоднократно. До "испанки", в средние века, феномен необычной клинической картины при хорошо известной инфекции наблюдался в 1346-1351 гг., и назывался он "Черной смертью".
На протяжении пяти лет вся Европа была охвачена чумой. Начинается она, как бубонная, но почти сразу переходит в легочную. Люди покрываются карбункулами, бубонами и петехиями (их тогда называли "чумными знаками"), умирают очень быстро, при наличии вторичной чумной пневмонии, сопровождающейся кровохарканьем.
Но проходит 80 лет, и легочная форма чумы полностью исчезает: были элиминированы все генотипы людей, у которых чума проявлялась таким осложнением. Причем сама чума не прекращается еще четыре столетия. Бубонная чума охватывает огромные пространства и уничтожает сотни тысяч людей, как в Лондоне в 1665 г. или в Москве в 1771 г., но при этом не фиксируется ни одного случая легочной чумы. Лишь в 1815 г. в Индии (а в России в 1878 г., в станице Ветлянская) легочная чума появилась вновь.
"ЗАВТРА".
М. С. Здесь никого учить не нужно. Во-первых, ученые пытаются выделить и изучить вирус атипичной пневмонии. Его или того, за кого его приняли, уже расшифровали. Даже принимаются меры, беспрецедентные со времен чумы XIX века, когда устраиваются массовые карантины. В Гонконге целые кварталы оцепляются, туристов из этих стран подвергают обсервации. То есть мер было принято много. Но, на мой взгляд, нужно еще попытаться разобраться с генотипами погибших людей, потому что, по-видимому, в них содержится разгадка этой эпидемии.
"ЗАВТРА". Вы говорите об определенных генотипах. А существует ли здесь социальная связь? Можно ли выделить группу людей с таким генотипом по социальному признаку? По их поведению, образу жизни?
М. С. Ни в коем случае. Социальный фактор в развитии той или иной эпидемии — это всегда случайный фактор. Посмотрите, в одном столетии, в одной стране люди жили в трущобах, покрытые вшами, ели что придется, но чума не возникала. Потом начинается вдруг такое побоище! Есть еще не изученные природные закономерности, на которые социальные факторы не влияют.
Я приведу пример с туберкулезом.
Когда в конце 80-х годов XX века в США началась пандемия туберкулеза — болезни, которая всегда считалась уделом бедных, — оказалось, что затронула она прежде всего элитарные слои общества. Более того, у американцев даже не оказалось мощностей по производству противотуберкулезных препаратов — это в богатой стране в благополучное время! Причем туберкулез этот был очень странным. Он оказался либо сразу устойчивым ко всем лекарственным препаратам, либо очень быстро приобретал эту устойчивость.
Если посмотреть, кто страдал туберкулезом, то выясняется, что это были ВИЧ-инфицированные. Но если бы к этому времени не был случайно обнаружен ВИЧ, то по субъективному восприятию людей эпидемия туберкулеза проходила бы сама по себе. Исследователи наблюдали бы верхушку айсберга многокомпонентного эпидемического процесса и гадали, отчего люди умирают. Пытаться при этом еще и выводить социальные закономерности — оказалось бы безнадежным делом.
"Завтра". Мы постепенно перешли к "чуме XXI века". Можно ли говорить, что атипичная пневмония рискует перехватить у СПИДа эту "пальму первенства"?
М. С. Что касается сопоставления масштабов угрозы, то вирус атипичной пневмонии не идет ни в какое сравнение с вирусом СПИДа. От атипичной пневмонии умирает 3% заболевших. От обычной пневмонии — 8%. От СПИДа гибнет 100% заболевших.
Дело в том, что у вирусов-возбудителей этих болезней, совершенно разная стратегия паразитизма. Атипичная пневмония никогда, ни при каких обстоятельствах не даст таких длинных эпидемиологических цепочек, как ВИЧ. Человек заболевает быстро, инкубационный период длится 6-7 дней, и он либо полностью выздоравливает, либо умирает в течение еще нескольких дней. На этом цепочка передачи инфекции обрывается.