Газета Завтра 759
Шрифт:
Кстати, в ходе интервью французской газете "Le Mond" Путина вовсе не случайно спросили о дальнейшей судьбе Ходорковского, и бывший президент не исключил возможности того, что президент нынешний освободит заключенного "олигарха" из-под стражи.
Но, заметил он: "Необходимо руководствоваться российским законодательством… Если закон позволит, то к этому нет никаких препят- ствий… Что же касается Ходорковского, то дело… как раз в том, что он нарушил закон. Многократно и грубо… За ними - убийства, и не одного человека".
То есть Путин продемонстрировал свою готовность ответить на любые
Возможно, нагляднее всего потенциальное раздвоение нынешней ситуации показали выборы в Российской Академии наук: и.о. вице-президента РАН, "нанотехнолог" и брат Юрия Ковальчука Михаил так и не стал "настоящим" академиком, оставшись в звании член-корреспондента (и, таким образом, пока не может претендовать на кресло Юрия Осипова), зато бывший канцлер ФРГ и нынешний руководитель "Северного потока" Герхард Шрёдер диплом иностранного члена РАН получил, что называется, "без вопросов". Наверное, чтобы никто не сомневался: самые высокие технологии в России - это "Газпром"!
Интересы "Газпрома" отчетливо просматриваются и в нашумевших событиях вокруг ТНК-ВР, где спор акционеров "совершенно случайно" наложился на аресты братьев Заславских и возбуждение "шпионского" дела против руководства корпорации, а также на возбуждение уголовного дела против Семена Кукеса по налоговым недоплатам ТНК до 2003 года. Известно, что "ведомство Миллера" поддержало британцев против пула российских олигархов "ААР" ("Альфа"-"Акцесс"-"Ренова")
Опять же, Путин продемонстрировал высший пилотаж, заявив что всё это - "коммерческие споры внутри компании", политика тут ни при чём, но "должен быть один хозяин". " Мы не против, если это будут британцы. Мы поддержим, если это будет российская компания", - сказал он. Видимо, в этой маленькой разнице между "не против" и "поддержим" применительно к крупнейшим бизнес-структурам современной РФ и заключается движущий момент того ползучего переворота в Кремле, на некоторые, самые явные признаки которого приходится здесь указывать. И если эта, пока во многом виртуальная, конструкция всё-таки приобретет жесткую актуальность, патриотической общественности России придется решать весьма неоднозначный и сложный вопрос о том, какая линия в большей степени соответствует национальным интересам нашей страны.
Сергей Кургинян МЕДВЕДЕВ И РАЗВИТИЕ - 12
Продолжение. Начало - в NN 12-22
ЕСТЬ ИЗВЕСТНЫЙ АНЕКДОТ ПРО ДИССИДЕНТА, который пишет объявление о пропаже любимой собаки: "Пропала собака, сука… б… КАК Я НЕНАВИЖУ ЭТУ СТРАНУ!"
"Элите ненависти", живущей в соответствии с этим анекдотом, удалось оседлать протестные процессы конца 80-х годов и на паях с номенклатурой разрушить "эту страну".
Какие
Здесь я ограничусь констатацией наличия "элиты ненависти". А значит, и "субкультуры ненависти". А также констатацией того, что именно эта элита и эта субкультура возглавили разрушительный процесс, - как напрямую, так и под разными, в основном, весьма очевидными и аляповатыми, масками.
Возглавив же процесс и получив беловежский результат, "элита ненависти" продолжила разговор с обществом на всё том же языке.
Иногда казалось, что значительная часть общества, далеко зашедшая в плане содействия этой элите, пойдёт за ней до конца. Но этого не произошло. Возникло какое-то вялое, но глубинное сопротивление. Возникли и какие-то "оформители" этого сопротивления. Да, слабые… Да, внутренне противоречивые… Но ведь всем понятно, что в итоге языком других элит, не запрограммированных на ненависть, оказалась некая комбинация заимствований из газеты, называвшейся сначала "День", а потом "Завтра". А кому это неясно, я могу дать доказательства вполне количественные и неопровержимые. Это называется - "анализ политической семантики".
Культурная борьба слагалась из глубинного вялого импульса ("ну, вы, гады, ващще!") и его достаточно отчетливого, хотя несовершенного, противоречивого и слабого оформления. Но культурной борьбы было мало. Нужна была еще борьба политическая. Не хочется патетики. Не хочется называть группу, к которой очевидным образом отношусь, "элитой любви", "элитой идеи" или даже "контрэлитой". Чтобы избежать патетики, я буду называть эту группу "слаботочниками".
Было ясно, что такая группа, как её ни назови, существует. И, при всём своём несовершенстве и всей своей малости, может повернуть процесс. Но только при одном условии. При условии, что она не будет "вариться в собственном соку" и уповать на свою самодостаточность. Если же она начнет делать нечто подобное, то никаких исторических позитивов достичь не удастся. Их место займёт последнее и окончательное фиаско.
Ясность этого обстоятельства вытекала из элементарной политической зрячести. А дополнялась весьма специфическим поведением политических субъектов, заявивших, что они-то и есть настоящие (то есть политические) оппозиционные "могущества", вокруг которых должны вращаться интеллектуальные и культурные оппозиционные "слаботочники".
На самом деле "могущества" были абсолютно трухлявыми. Интеллектуальные и культурные "слаботочники" обнаружили это не сразу. Кто чуть раньше, а кто чуть позже. Но "могущества" вели себя беспардонно, разнузданно, заголяясь. И рано или поздно все поняли, что слабые оппозиционные токи (интеллектуальные и культурные) хоть что-то сотворяют. А оппозиционные политические "могущества" всё, до чего дотягиваются, сливают в унитаз. И созданы они вполне рукотворно и именно под задачу такого слива.