Газета Завтра 791 (55 2009)
Шрифт:
Обитатель мегаполиса становится частью среды, функцией от общества. Не только сам он не противостоит окружающему миру, но и внутри него он перестает видеть различие между другими людьми и функциональным неживым пространством. Каждый превращается в квант социума, участвующий в мириадах связей, утрачивает ощущение внутреннего центра, внутренней точки преткновения, которая связана с опытом своей неповторимости, финальности и одна лишь обеспечивает волю к свободе и смыслу. А без этой воли невозможна вера как наиболее духовное и наиболее субъективное самовыражение личности.
Идея
В телевизионном ритме историческая память укладывается в предел, не превышающий недельного срока. Благодаря СМИ современное общество погружено в состояние "постоянного сегодня". Времени нет. Оно вычеркнуто из жизни общества и личности.
Ничто не напоминает человеку о его личной смерти. Смерть Другого вчера для тебя сегодня уже не существует.
ИСТОРИЯ
Кризис истории состоит в размывании реальности действующих в ней лиц. Они заменяются реальностью процессов, тенденций и т.п. Это ведет к энтропии сюжета как стержня мировой исторической драмы.
Главная драма политического существования личности во времени есть корреляция - зыбкая и весьма проблематичная - между биографией и историей. Биография индивидуума может быть представлена как лишенная смысла пустая биологическая длительность от колыбели до могилы, набор ситуативных клише: родился, женился, нарожал детей, вышел на пенсию, заболел, умер. Но эта биография может быть преображена в драматический сюжет. Сюжетность личной жизни невозможна без включения ее в сюжет истории и отражение сюжета истории в ней.
Судьба Гамлета и короля Лира, даже любовная драма Ромео и Джульетты возможны как драматическое изложение лишь с апелляцией к некоему идущему за кадром глобальному пафосу метасюжета, благодаря которому имеют смысл великие вопросы, поднимаемые этими персонажами.
История, в свою очередь, существует на разных сюжетных уровнях. Один уровень - преображение судьбы ограниченного числа людей, живущих в изолированном пространстве. Второй уровень - история племени, в которую могут быть вписаны или не вписаны личные биографии членов племени.
Однако когда это племя вырывается за рамки своего хронотопа и превращается в знаменатель мировой истории, резко меняется историческая стоимость времени всех участников этого прорыва.
Последний раз в истории это произошло с арабами после Мухаммеда.
Хозяева жизни ведут борьбу на двух направлениях.
Первый фронт - битва за изменение сюжета.
Второй фронт - борьба за то, чтобы выбросить из истории (сюжета) как можно большее число людей и народов: если в сюжет входит слишком много "посторонних", лидирующая роль драматурга и режиссера, которую узурпировали элиты, ставится под вопрос.
Простой пример. В 1918 году в России Белое движение боролось за то, чтобы командарм Сорокин, батька Махно, бывший бандит Котовский
Тогда победили красные.
Сейчас белые изменили сюжет и осуществляют реванш: стирают легендарное повествование, выбрасывая его героев из истории. Элиты всеми силами стремятся вернуть себе роль драматурга, узурпировать ее и избавиться от лишних сюжетов.
ПРОШЛОЕ
Кризис прошлого состоит в том, что оно перестает иметь личное отношение к живущему члену общества и превращается в необязательную мифологему.
Религиозная история в любом варианте делает начало человечества духовно близким и привязанным к повседневному существованию современников.
Это верно и для библейского концепта Адама, и для греческого мифа.
Не то происходит, когда история становится достоянием либеральных ученых.
Их стараниями генезис человеческого рода отрывается от конкретного человека сегодня.
В контексте либеральной научной истории с одинаковым успехом можно говорить о палеолите и о том, есть ли жизнь на Марсе.
Человек оказывается выведенным из референтного отношения к большому Прошлому.
Присутствие прошлого в виде сюжета и концепта характеризует монотеистическое сознание. Присутствие прошлого в виде безграничной чреды предков (которые, тем не менее, твои предки!) - это характеристика языческого сознания.
Профаническое сознание современного человека лишено представления о том, что прошлое имеет смысл, относящийся лично к "тебе" - человеку посреди актуальности.
Для молчаливого большинства в той части, которая контролируется либералами, нет ни Первочеловека (Адама) как духовного пращура ныне живущих, ни чреды уходящих вдаль предшественников, блюдущих алтари семейного дома (древнеримское язычество в этом аспекте ничем не отличалось от китайского).
Для людей, это молчаливое большинство составляющих, прошлого нет вообще.
Такое состояние люмпенизированных низов устраивает либеральный клуб.
Ведь его пафосом является повышение стоимости настоящего. А эта стоимость также относительна в контексте временной оси.
Чем выше капитализация прошлого, тем проблематичнее реализуются паразитические амбиции либералов.
Либеральные историки разрушают историю народа, страны, семьи, личности. Они подвергают сомнению даты, имена, события, их очередность и их высокое звучание.
Под видом ироничного скепсиса они подтачивают прошлое и священное, как основу и смысл.
Накануне страшных переломов люди интуитивно ищут смысл. Часто они облекают эти поиски в неловкие формы, превращают прошлое в слащавые картины. Их либералам еще легче разрушать - ведь это просто лубочные картинки, в которые до конца не верит и сам профан, хотя и помещает их с удовольствием на стену.